Жизнь и работа Петра Владимировича Алабина

Жизнь и работа Петра Владимировича Алабина

Петр Владимирович был поистине разносторонним человеком. Его в равной степени можно назвать писателем, ботаником, археологом, этнографом, историком-краеведом, библиографом, музейным работником, организатором и учредителем школ и других просветительных заведений, художником. В 1849 году П. В. Алабин был в составе Камчатского егерского полка, участвовавшего в подавлении Венгерской революции. Во время Дунайской кампании 1853-1854 годов П. В. Алабин был адъютантом командира 11-й пехотной дивизии, затем он сражается в рядах защитников Севастополя. В период русско-турецкой войны по его инициативе было создано Самарское знамя, которое 6 (18) мая 1877 года гласный городской думы П. В. Алабин вместе с самарским городским головой Е. Т. Кожевниковым вручил Болгарскому ополчению. Его походные записки по сути дела представляют дневниковые записи, но они содержат и извлечения из документальных источников, различных исследований. Сам П. В. Алабин в предисловии первой части записок отмечал: «…мы оставили нетронутыми все, что писалось в нашем дневнике во время четырех кампаний, в которых мы имели счастие участвовать». Он с большой теплотой и симпатией писал о венгерском народе, а самое главное, он осудил правительство Николая I за неуместность «нашего вмешательства в Венгерские дела, в 1849 году даже больше, о навлечении этим вмешательством великих бед на наше отечество, как бывшие прямым результатом этого вмешательства». Более того, он считал, что действия России в Австро-Венгрии были «грубой политической ошибкой».

В его «Записках» поражает обилие экскурсов в историю тех стран, где он побывал в составе действующей армии. Они органично перемежаются с этнографическими зарисовками о быте, хозяйственном укладе и нравах народов, живущих на Балканах. Его корреспонденции в газету «Северная пчела» с театра Крымской войны вызывали живой интерес у читателей. Академик Е. В. Тарле высоко оценивал воспоминания П. В. Алабина об обороне Севастополя, он считал их «правдивыми и драгоценными для историка». Современные исследователи жизни и деятельности П. В. Алабина полагают, что написанные им корреспонденции по духу близки к «Севастопольским рассказам» Л. Н. Толстого. Не меньший Интерес представляют статьи и документальные публикации П. В. Алабина по археологии, историческому краеведению, ботанике, музейному и библиотечному делу. Всего им было опубликовано свыше 120 научных трудов. Конечно не все они равнозначны как по объему, так и по рассматриваемым вопросам. Часть работ — заметки, статистические отчеты о деятельности культурно-просветительных заведений и обществ милосердия, в организации которых. П. В. Алабин принимал непосредственно участие, а нередко и руководил ими. Но среди литературного и научного наследия П. В. Алабина можно найти крупные сочинения по военной истории России и истории Вятского и Самарского краев, которые являются своеобразными вехами в его биографии. Многие из них получили высокую оценку в исторических журналах и в периодических изданиях той эпохи.

Имя Петра Владимировича Алабина было широко известно в России. Заслужила одобрения общественности и его деятельность в городах Вятке и Самаре, где он выступил инициатором создания школ, библиотек, музеев и других культурно-просветительных заведений. Если говорить об основных вехах биографии П. В. Алабина, то она, на первый взгляд, была как бы запрограммирована самим укладом жизни мелкопоместного дворянства. Он родился в городе Подольске Московской губернии в 1824 году 10 сентября (29 августа) в семье чиновника из обедневшего дворянского рода из Рязанской губернии. Мать — француженка, дочь эмигранта Мартона. Вначале он учился в Белостокской гимназии, а затем в Петербургском коммерческом училище, после окончания которого был зачислен унтер-офицером в Тульский егерский полк. В 1849 году он участвует в походе русских войск в Венгрию, затем в Дунайской кампании 1853-1854 годов, в обороне Севастополя. За боевые заслуги он получил чин капитана. В 1857 году закончилась военная карьера П. Алабина. Он приехал в Вятку, где получил должность помощника управляющего удельной конторой. Его деловитость и творческий подход к своим обязанностям были сразу же отмечены, и вскоре он назначается управляющим губернским удельным ведомством.

Столь же высокие посты на государственной службе и в аппарате местного самоуправления занимал П. В. Алабин и в Самаре: управляющий губернской палатой государственного имущества, гласный городской думы, городской голова, председатель губернской земской управы. П. В. Алабин прошел путь от гимназиста до действительного статского советника, всецело занятого решением вопросов государственной службы. Казалось, сам ритм этой жизни, сложившиеся традиции российской чиновной бюрократии исключали возможность заниматься другими видами деятельности. Но П. В. Алабин несомненно, относился к числу лучших представителей русской интеллигенции и постоянно испытывал внутреннюю потребность и предрасположенность к творческой деятельности. Прежде всего его волновали состояние народного образования; проблемы отечественной истории и культуры. И эта созидательная деятельность ярко проявлялась у П. В. Алабина и в Вятке, и в  Самаре, и в Софии. Всюду он стремился зажечь очаги Культуры: открывал школы, библиотеки и музеи. Кировский краевед Г. Ф. Чудова отмечает, что П. В. Алабин приехал в Вятку полный энергии и желания участвовать в общественной жизни страны.

Он принял решение издавать для народа популярные книги, которые могли бы знакомить крестьян и рабочих с русской поэзией и прозой. Уже в 1860 году опубликована его книга «Сборник русских стихотворений для чтения простолюдинами». Второе издание этого сборника вышло в 1862 году. В него были включены краткие жизнеописания Ломоносова, Шевченко, Кострова, Никитина и Слепушкина. Он же был составителем «Хрестоматии для простолюдинов», которую составили рассказы С. Т. Аксакова, Н. В. Гоголя, В. И. Даля, В. А. Жуковского, Н. М. Карамзина и других русских писателей. По инициативе П. В. Алабина была создана школа для крестьян в слободе Кукарке. Он приложил немало усилий для того, чтобы в Вятке вновь заработала публичная библиотека. Здесь же он приступил к изучению археологических памятников на территории края, к выявлению и публикации архивных документов. Но П. В. Алабин не только опубликовал найденные им документы. Он считал необходимым открыть в Вятке краеведческий музей. П. В. Алабин сформулировал основные принципы организации музея и направления его деятельности, который, по его мнению, должен стать центром пропаганды историко-культурного наследия.

В Вятке произошло становление П. В. Алабина как общественного деятеля и историка-краеведа. Учитывая заслуги П. В. Алабина, вятская городская общественность 7 января 1866 года ходатайствовала «о присвоении ему, Алабину, звания гражданина города Вятки и о разрешении поставить портрет его в Вятской публичной библиотеке». В начале 1866 года П. В. Алабин переехал в Самару, где его назначают на должность управляющего губернской палатой государственных имуществ. Самара 60-х годов, хотя и играла роль губернского города, но пульс культурной жизни здесь едва прощупывался. Самара как бы ждала приезда такого подвижника, как П. В. Алабин, который смог своими идеями и конкретными делами пробудить находящееся как бы в спячке городское общество и придать общественно-политической жизни города новое звучание. П. В. Алабин приложил немало усилий для расширения Струковского сада, который после строительства в нем танцевальных залов, фонтана, и благоустройства стал любимым местом отдыха жителей Самары. Он принял участие в благоустройстве Александровского сада, других общественных садов, скверов, а также в строительстве набережной на реке Волге.

Кроме того, П. В. Алабин составил «Словарь растений дикорастущих и разводимых на огороде…», который, по его мнению, не представлял ученого труда: «Цель его — облегчить любителю цветоводства… приискание необходимых ему указаний, способов ухода за тем или другим растениями». Как и в Вятке, П. В. Алабин придавал особое значение организации в Самаре публичной библиотеки и краеведческого музея. П. В. Алабин считал, что основная цель музея состоит в том, чтобы «способствовать наглядному ознакомлению с Самарским краем в отношениях; антропологическом, историческом, географическом — с его произведениями царств: ископаемого, животного и растительного, с его сельским хозяйством и промышленностью: заводскою, фабричной, ремесленной и кустарной». Помимо этого музей должен способствовать «развитию эстетического чувства в своих посетителях и воспитанию вкуса их». П. В. Алабин пришел к мысли о том, что музей должен состоять из 16 отделов: географического, геологического и палеонтологического, минералогического, ботанического, зоологического, ихтиологического, энтомологического, антропологического, сельскохозяйственного, технического, отдела кустарной промышленности, этнографического, нумизматического, археологического и археографического, отдела исторического, отдела изящных искусств и художеств.

При изучении Самарского края П. В. Алабину пришлось решить несколько ключевых вопросов. Как освещать древний период истории, время основания Самары и др!?  Изучая древнее прошлое края, П. В. Алабин вынужден был заниматься организацией археологических экспедиций; он принимал участие в раскопках, выступал с докладом в Казани на Археологическом съезде, опубликовал несколько статей по этой проблематике. Его археологические изыскания получили высокую оценку научной общественности. В 1889 году он был избран почетным членом Петербургского археологического института. Каким же представлялось П. В. Алабину древнее прошлое Самарского края? Уже на первой странице своего главного труда он отмечает: «Наши степи не имели своих летописцев, и население их очень долго, говоря вообще, так незначительно, так разбросано и так обставлено в своей, большею частью, кочевой и всегда тревожной жизни, что самих преданий о давно прошедших временах этого края некому было сохранять». Далее он говорит о наличии в крае множества курганов, «разбросанных на этой территории», о найденных в разных местах каменных орудиях, о богатой растительности и делает вывод: «этот край издавна перестал быть совершенно безлюдною пустынею».

Наиболее детально П. В. Алабин пишет о древней истории края и археологических памятниках в статье «Древности, найденные в Самарской губернии и хранящиеся в Самарском музее». Ей предшествовала кропотливая работа по изучению многочисленных справочников, специальной литературы по археологическим памятникам, так как П. В. Алабин пытался найти в этих изданиях аналоги самарским археологическим находкам. Он стремился не только дать описание, но и датировать памятники материальной культуры, сообщить сведения о месте их нахождения. «Каменное круглое блюдо в диаметре 5 1/2 вершков. Мне подаренное земледельцем Самарского уезда, как найденное в онном и мною внесенное в музей… Граф Бобринский говорит, что такие же блюда попадались при раскопках Мазараки в Полтавской губернии и в курганах других местностей на юге России». П. В. Алабин считал, что курганы являются важным памятником древнейшей истории Самарского края: «Курганы разбросаны то поодиночке, то группами. Иногда в одном месте их можно насчитать несколько десятков: все они конической формы, но иные до того сглажены временем, что их распахивают вместе с окрестной землей».

При изучении древнейшего прошлого П. В. Алабин нередко обращался к местным жителям: крестьянам, помещикам, священникам, земским начальникам. Все они охотно приносили в дар П. В. Алабину свои находки, рассказывали о месте их нахождения, передавали ему те легенды и сказания, которые сохраняла народная память. Затем после их изучения и описания П. В. Алабин передавал археологические находки в публичный музей, закладывая тем самым основу для будущих поколений исследователей. Изучая археологические памятники, П. В. Алабин пришел к выводу о том, что Самарский край был уже заселен в эпоху палеолита. Он вполне правомерно считал, что в заволжских степях обитали, как правило, кочевые племена. П. В. Алабин не прошел мимо решения вопроса о времени возникновения Самары. Его он решил однозначно: «Как устроенный городок или крепость Самара впервые является в официальных документах в царствование Федора Иоанновича, а именно, в 1586 году, когда, по весне, начали строить эту крепость (одновременно с Уфой) — для обуздания Ногаев, против чего бесполезно протестовал ногайский князь Урус». Но после того как им были найдены новые документы о древнейшем прошлом Самары, он счел возможным их опубликовать, несмотря на то, что в этих материалах была информация, противоречащая его выводам.

Более того, П. В. Алабин нисколько не сомневался в достоверности сведений, которые имеются на географической карте венецианского космографа 15 века Фра Мауро. В частности, на карте указан населенный пункт «Самар», приблизительно в том же месте, где находится современный город Самара. «Карта Фра Мауро, — писал П. В. Алабин, составленная, вероятно, по существующим уже в его время, письменным источникам. По его словам, проверена сообщениями достойных веры людей, видевших указываемое его собственными глазами». П. В. Алабин проанализировал также жалованную царем Федором грамоту Троице-Сергиеву монастырю о беспошлинном пропуске по Волге монастырских судов, которая фактически подтверждает аналогичную грамоту царя Ивана 4. В грамоте имеется указание, что с монастырских судов нельзя брать пошлины в «Самарском городке«. Это дает основания говорить о существовании Самары уже в период царствования Ивана IV. Но эти сведения не могли повлиять на окончательный вывод П. В. Алабина о времени возникновения Самары. «Хотя убеждение в древнем существовании Самары как сколько-нибудь замечательного населенного пункта и имеет для нас значение, однако историю этого города мы все-таки будем вести с 1586 года, т. е. со времени официального признания ее царем Федором — городом или крепостью».

Не будучи профессиональным историком, П. В. Алабин хорошо знал о существовании разнообразного комплекса документов по истории Самары. Достаточного сказать, что он изучал русские летописи, «Степенную книгу», картографический и статистический материалы, документы, опубликованные в «Древней русской Вивлиофике» Н. И. Новикова, в журналах «Русский архив», «Русская старина», министерства внутренних дел. Он широко использовал сочинения Адама Олеария, П. С. Палласа, крупнейших русских историков В. Н. Татищева, Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева. Конечно же, П. В. Алабин хорошо изучил документы, хранящиеся в губернской канцелярии, городской думе и губернском земстве. Все это не могло не оказать позитивного воздействия на результаты научной работы П. В. Алабина. Он написал оригинальные исторические сочинения, которые по своим выводам и информативной насыщенности не потеряли своей актуальности и в настоящее время. Конечно, эпоха 60-90-х годов 19 века наложила отпечаток на его сочинения. Но он был первопроходцем, и в целом дал достаточно достоверную картину описываемых событий.

Остановимся на некоторых выводах и наблюдениях П. В. Алабина. Вполне правомерен его вывод о том, что темпы колонизации (освоения) Самарского края усилились в начале 17 века, в так называемое «смутное время». Алабин писал: «Крестьяне и дворовые бежали в здешние привольные степи, отыскивая свободы». Здесь они вливались в ряды волжской вольницы, становились казаками, которые, с одной стороны, защищали рубежи страны от набегов кочевников, а с другой — представляли реальную опасность для господства бояр и помещиков. Окраинное положение Самары наложило отпечаток на состав населения города, которое находилось в оппозиции к самодержавной власти и готово было принять участие в народных движениях. П. В. Алабин отмечает эту особенность Самары, которая в 1671 году «отворила ворота Стеньке Разину», затем впустила без боя в город разинского атамана Федора Шелудяка, а в 1773 году «явила новое доказательство преобладания в среде ее обитателей ультрадемократических элементов», так же без боя сдавших город пугачевскому атаману Илье Арапову. Наряду с этим, П. В. Алабин квалифицирует (в силу своей принадлежности к классу дворянства) крестьянские войны как бунт и разбой.

Образование Самарской губернии придало мощный импульс экономическому и культурному развитию Самары. П. В. Алабин считал, что Самара не случайно была избрана правительством в качестве губернского города. По его мнению, она находилась как бы в центре «по отношению к местности, предназначенной для образования новой губернии; торговое и промышленное значение этого города и его приволжское положение указали на него, как на имеющий все задатки, чтобы сделаться достойным своего призвания — быть губернским городом». Привлекают внимание разделы в книгах П. В. Алабина, в которых дана характеристика рельефа Самары, анализ почвы и воды. Автор считает, что лучшая вода в городе находится в колодце, который расположен в женском монастыре. Он детально описывает качество и свойства воды в реках Волге и Самаре, говорит о вскрытии рек, продолжительности времен года, климатических условиях. Сюда же органично вошли, весьма впечатляющие зарисовки окрестностей и облика Самары. «Когда подъезжаете сухим путем к Самаре с юга, из-за реки Самары, и с востока, по Оренбургскому тракту, город не представляет собою ничего живописного: в первом случае, пред вами встают ряды бревенчатых, серых, хлебных амбаров, обрамливающих крутой берег… над которыми видится несколько зданий первой линии города и только; во втором случае, вы подъезжаете точно к обыкновенному, южнорусскому, уездному городу, закрытому рядами ветряных мельниц, и за ними представляется вам полоса домиков с несколькими церковными главами между ними, с несколькими группами деревьев на окраинах: ничего грандиозного, ничего что бы поражало глаз».

Иная картина предстает перед путешественником, когда он окажется в Самаре. Если вы на берегу реки Самары, во время разлива, пред вами, прямо, направо и налево, необозримое водное пространство. Оно сливается с горизонтом, причем кое-где на том пространстве выступают возвышенности, покрытые ветвистыми ивами, скрывающими постройки. Если вы на том же пункте, после спада вод, пред вами другая картина: водная лазурь заменена роскошной зеленью необозримых лугов; справа они отделены широкою полосою сверкающей Волги, налево по ним змеей вьется река Самара, перехватываемая строющимся железнодорожным мостом, прямо под ним блещут, как нарочито вставленные зеркала, озера, ерики и струйки протоков, их соединяющих с извивами реки Самары. Если вы на берегу Волги в водополье — пред вами море, а за ним прямо, близ горизонта живописно смотрится в водную гладь, утопая в зелени леса, село Рождествено; за ним в синеве дали, покрытые лесом горы, что замыкают собою весь видимый кругозор, направо лишь давая место стекловидной Волге, вытекающей из Жигулевских Ворот, в глубине которых едва виднеется очертание Царева кургана, и далее, северо-восточнее, выступают Сокольи горы, то покрытые темными пятнами одевающего их леса, то сверкающие своими обнаженными скалами.

И в какой бы час дня вы ни пришли на этот берег Волги, вы увидите новую картину, будто перерисованную для вас волшебною кистью матери-природы: так своеобразно кладет свои светотени эта художница на полотно, пред вами ею же раскинутое, — так быстро меняет она на нем краски: и восходом солнца, и его закатом, и десять-двадцать раз в день, что всякий раз чудится вам: вы впервые видите раскинутый пред вами вид, — и не насмотритесь вы на него, сколько ни смотрите, — и не наскучит он вам — всегда свежий, — всегда своеобразный, — всегда, как будто иной!» Одно из достоинств историко-краеведческих книг П. В. Алабина — наличие в них этнодемографических очерков, которые содержат сведения о составе и структуре населения Самары. Относительно древнего периода Самары П. В. Алабин правомерно считает, что «едва Возникшая Самара первоначально была населена служилым военным или полувоенным людом, переселенным на этот пункт правительством из внутренних местностей государства. Таковым собственно переселением служилых людей на намеченный пункт и выражалась, надо полагать, обыкновенно, идея постановки на нем города. Впоследствии когда занятый таким образом пункт делался в некоторой степени безопасным, в нем, мало-помалу, начинали ютиться ремесленники и торговцы, из которых и образовывалось сословие так называемых посадских людей или действительных граждан».

На основе изучения данных о движении народонаселения Алабин пришел к выводу, что 40% населения Самары состояло из выходцев других районов России: «Нет почти губерний, даже самой отдаленной, которая не имела бы своих представителей в Самаре». В национальном отношении в составе населения преобладали русские, но в то же время здесь проживали татары, чуваши, мордва, евреи, выходцы из Швейцарии, Франции, Турции, Молдавии, Австрии и Италии. Здесь имелись, помимо православных церквей и монастырей, мечеть, кирха, синагога и костёл. П. В. Алабин весьма правильно определил причину быстрого роста населения в Самаре. По его мнению, на этот процесс оказал сильное воздействие продолжающаяся колонизация края, а также все возрастающее промышленно-торговое значение Самары, привлекающее в «его черту жителей со всех концов России, особенно с того времени, как открытие Оренбургской железной дороги сделало Самару вполне доступною для каждого, во всякое время. Понятно, что с окончанием совершающегося ныне сооружения Самаро-Уфимско-Златоустовской железной дороги население нашего города должно еще увеличиваться в самом непродолжительном времени». Более того, П. В. Алабин сравнивает темпы прироста населения в Самаре с аналогичным показателем в Соединенных Штатах Америки.

Весьма содержательно написан очерк о социально-экономическом развитии Самары сначала как уездного, а затем губернского центра. При этом он использовал разнообразные статистические источники, которые позволили ему проследить динамику развития ремесленного производства, фабрично-заводской промышленности, а самое главное, торговли зерном и мукой; салом и другими продуктами животноводства, лесом и другими прочими товарами. П. В. Алабин считал, что промышленность и торговля являются главным нервом общественного организма: «Издревле существовала и другая торговля, путем которой была Волга. По этой реке в древнейшие времена совершался обмен произведениями юга и севера: «В местности относительно лесистой крестьянские жилища построены нередко из мелкого осинового леса или из тонкого и часто корявого леса других лиственных пород и вымазаны глиной и только в Бузулукском уезде, в соседстве с Бузулукским бором и частию в Ставропольском уезде, из соснового леса — по ту сторону реки Самары, в совершенно безлесной степи, постройки жилых крестьянских зданий произведены из отличных сосновых или еловых бревен, только из экономии иногда распиленных пополам. Тогда как по сию сторону названной реки крестьянские строения большею частию крыты соломой, в степной засамарской местности жилые избы щеголяют постройками, по преимуществу вполне достаточных размеров, опрятными представительными». И далее П. В. Алабин замечает: «Очевидно, что красивые и обширные деревянные постройки засамарских деревень обязаны своим происхождением хорошим урожаям ценной пшеницы, иногда в изобилии собираемой в этих местностях».

Одна из особенностей экономического развития Самары состояла в том, что промышленный ее потенциал в 19 веке был невелик. Это объяснялось тем, что в экономике преобладал аграрный сектор. Алабин говорит об отсутствии традиций в организации ремесленного производства, что, по его мнению, объяснялось «относительной молодостью нашего края вообще, как густо заселенной местности и его земледельческим характером». П. В. Алабин раскрывает причины замедленного развития фабрично-заводской промышленности в Самаре. Среди них — отсутствие избытка местных капиталов. Самарские купцы-капиталисты пришли в Самару с верховий Волги. Они главным образом занимались торговлей хлебом. Вторая причина — недостаток рабочих рук и квалифицированных кадров. Далее Алабин отмечает, что широкое развитие кредита и строительства железных дорог началось лишь в 70-х годах. Все это не могло не оказывать влияния на темпы развития заводской промышленности, которая и в начале 20 века в значительной степени занималась переработкой сельскохозяйственного сырья. Конечно, некоторые выводы П. В. Алабина страдают односторонностью. В частности, он считал, что городское общество представляло единое целое, в нем якобы не было сословной розни и противоречий. Более того, Алабин пришел к выводу о том, что особенности колонизации Самарского края наложили яркий отпечаток на облик и поведение городских жителей. По мнению П. В. Алабина, чиновник, купец и мещанин «здесь всегда себя чувствовали во всех слоях общества как дома».

Довольно критически П. В. Алабин относился к деятельности городской думы. Так, он отмечал апатию некоторых гласных думы или «совершенное безмолвие во время заседаний», граничащее с безразличием, забвение общественных интересов. Но здесь же он приводит главнейшие результаты деятельности городской думы: работы по благоустройству города, сокращение расходов, борьба с холерой и др. Так же высоко П. В. Алабин оценивал деятельность Самарского губернского земства. «Самарское земство в двадцатилетний период своей деятельности сделало немало несомненных и чрезвычайных услуг населению края и неоднократно принимало самое живое и энергическое участие в судьбах его населения, по многим, весьма важным случаям, никогда не оставаясь равнодушным к его интересам… были приняты самые энергичные меры к развитию народного образования, устройством множества сельских школ для детей обоего пола, школы сельских учительниц, школ фельдшерской и повивальной…» П. В. Алабин говорит о том, что земство выделяло стипендии для учащихся и студентов, открыло типографию и статистическое бюро, библиотеки, сельские почты, занималось устройством дорог, построило губернскую больницу и дом для психических больных, а также большое число больниц и приемных пунктов в сельской местности и т. д. П. В. Алабин был также создателем библиотеки и музея. Он приложил немало усилий для строительства зданий для библиотеки. По его предложению она получила название Александровской публичной библиотеки, при ней был создан зал-музей императора Александра II.

Фактически он исполнял обязанности Заведующего библиотекой и музея, а потому считал необходимым условием — гласность в их работе. Он опубликовал ежегодные отчеты об их деятельности. П. В. Алабин выступал в качестве составителя каталогов библиотеки и списков экспонатов и памятников материальной и духовной культуры, хранящихся в запасниках музея. В частности, он составил систематизированный список птиц Самарского края и определил принципы формирования орнитологического отдела краеведческого музея. Он же был составителем каталога нумизматической коллекции, которая пополнялась из его собрания. Также охотно он дарил книги, пополняя тем самым фонды Александровской публичной библиотеки. И все это — безвозмездно, осуществляя на практике благотворительность по отношению к этим, пока еще слабым росткам культурной жизни Самары. П. В. Алабин не мог остаться в стороне и в дни народного бедствия. В 1873 году Самарскую губернию поразил голод. Он участвовал в организации помощи голодающим, в раздаче крестьянам хлеба и денег в январе-феврале 1874 года. Подлинная забота о сельском населении прослеживается и в его рекомендациях о предупреждении пожаров в селах и деревнях Самарской губернии. Он принимал участие в разработке противопожарных мероприятий в Самаре: строительстве здания для пожарной части, водопроводного гидранта и т.д.

В самарский период жизни П. В. Алабина были годы, когда от него потребовалась мобилизация всех его духовных сил. Он совершил гражданский подвиг, благословив двух сыновей, офицеров гвардии, которые отправились на Балканы для того, чтобы принять участие в борьбе за независимость братской Сербии. В 1876-1877 годах он предпринимал усилия для организации материальной и морально-политической поддержки в помощь болгарскому народу, боровшемуся за свержение турецкого ига. По его инициативе Самарская городская дума приняла решение о создании знамени для вручения болгарским ополченцам. В создании Самарского знамени принимала участие и жена П. В. Алабина — Варвара Васильевна. Знамя было вышито золотыми нитями ею и монахинями Иверского женского монастыря. Куйбышевский писатель Андрей Павлов выдвинул и попытался доказать версию, суть которой состоит в том, что Самарское знамя было освящено в Спасо-Вознесенском соборе. Она подтверждается и введениями П. В. Алабина. 20 апреля 1877 года Самарское знамя во время крестного хода было пронесено по городу на реку, а затем преосвященный Герасим совершил, «в Соборе (Храм во имя Вознесения Господня заменял в то время кафедральный сбор) освящение и иконы (св. митрополита Московского Алексия — покровителя города Самары) и знамени, к которому стремились приложиться и стар и мал…»

При торжественном вручении Самарского знамени болгарским ополченцам П. В. Алабин сказал: «Издалека, через всю русскую землю, знамя принесено к вам, как свидетельство того, что оно дается вам не каким-нибудь уголком России, а всею русскою землей… Идите же под сенью этого знамени! Пусть оно будет знамением водворения в вашей многострадальней стране навсегда мира, тишины и просвещения». Самарское знамя прошло славный боевой путь. Под ним сражались болгарские ополченцы и русские воины у Стара-Загоры, при Шипке и у Шейновского лагеря. Оно стало святыней Болгарии, символом единения, братства и солидарности русского и болгарского народов». Все исследователи жизни и деятельности П. В. Алабина отмечают его неутомимую работу в качестве уполномоченного Красного Креста в Румынии в период русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Он стал первым губернатором Софии и софийского санджака. И здесь, в Болгарии, П. В. Алабин выступил в роли созидателя и просветителя. Ой сделал немало для строительства и организации школ. П. В. Алабин участвовал в проектировании памятника замечательному болгарскому революционеру Василу Левскому, по его инициативе в Софии была основана первая народная библиотека имени великих славянских просветителей Кирилла и Мефодия. П. В. Алабин был удостоен высокого звания — Почетный гражданин Софии. Так был отмечен его подвиг на Балканах. Деятельность самарского гласного городской думы была, высоко оценена и российским императором Александром II, пожаловавшим П. В. Алабину орден св. Анны 1-й степени «в награду отлично-усердной и ревностной службы по гражданскому управлению в Болгарии».

«Служил в войсках, знаком с войною, В Кресте был правою рукою, В уделах ведал массой дел, С Самарою сойтись умел, — И выбран головою.» Так писал один из биографов П. В. Алабина, отмечая его заслуги на военной, гражданской и общественной службе. Конец 70-х — первая половина 80-х годов 19 века является наиболее насыщенным периодом общественной и творческой биографии П. В. Алабина. Это и деятельное участие в русско-турецкой войне, это и подготовка и издание одного из самых значительных трудов по истории Самары — «Двадцатипятилетие Самары как губернского города», это и реставрация часовни покровителя Самары святого Алексия, митрополита Московского, это и создание публичного музея, музея императора Александра II. Наконец, он обосновал экономическую эффективность и целесообразность строительства Сибирской железной дороги Самаро-Уфимского направления, что в конечном счете усилило роль Самары в экономической жизни страны, связав Самарский край с центром России, Уралом и Сибирью. Все это не могло не сказаться при выборах городского головы. В 1885 году на эту должность гласные городской думы единодушно избрали Петра Владимировича Алабина, тем самым подчеркнув его заслуги перед городом. Его избрание совпало с кануном трехсотлетнего юбилея города Самары.

И конечно, как историк-краевед сделавший крупный вклад в изучение истории родного города, он не мог пройти мимо этой знаменательной даты. Для него важен был не сам по себе юбилей, сколько необходимость оставить в сознании горожан, сколь значителен был вклад Самары в историю России, как он — город из маленькой крепости на восточных рубежах превратился в развитый экономический и культурный центр Поволжья. Вероятно, именно это обстоятельство и повлияло на ту высокую оценку, которая была дана корреспондентом «Волжского вестника» после выступления на юбилейном торжестве П. В. Алабина: он был назван «умным и тактичным городским деятелем». Исполняя обязанности городского головы, П. В. Алабин сосредоточил свои усилия на строительстве в Самаре водопровода, который был введен в эксплуатацию в 1887 году. Горожане могли бесплатно пользоваться водопроводом. Он выступал с инициативой сооружения в Самаре памятника Александру II, который был затем установлен на Алексеевской площади (ныне площадь Революции). Несомненны его заслуги в строительстве каменного здания драматического театра. Большую активность он проявлял и при строительстве кафедрального соборного храма во имя Христа Спасителя, который был снесен в начале 30-х годов. Он принимал активное участие в благоустройстве улиц Самары, их озеленении.

И конечно же, в этом плане несомненный интерес представляет его работа по составлению «Сборника сведений о настоящем состоянии городского хозяйства в главнейших городах России», в которой принимал участие П. Коновалов. Сборник вышел в свет в Самаре в 1889 году. Следует также отметить роль П. В. Алабина в обсуждении проекта моста через реку Самару, а также в организации и проведении в губернии сельскохозяйственных выставок. В 1891-1892 годах П. В. Алабин является председателем Самарской губернской управы. Это наиболее драматичный период его жизни. Дело в том, что в 1891 году страна пережила небывалое по своим масштабам бедствие — 18 губерний Европейской России (самых плодородных, вывозящих хлеб и другие сельскохозяйственные продукты) были охвачены голодом из-за неурожая зерновых, отсутствия фуража для скота. В числе терпящих бедствие оказалось и население Самарского края. Вполне естественно, что, как и в 1873 году, П. В. Алабин не мог остаться в стороне от оказания помощи голодающим. Надо сказать, что деятельность П. В. Алабина на посту председателя Самарской губернской земской управы и организатора помощи голодающим в 1891-1892 годах получила неоднозначные, порой противоречивые оценки как современников и участников тех событий, так и части советских писателей и историков-краеведов.

Многие из тех, кто отрицательно отнесся к деятельности П. В. Алабина, чаще всего брали за основу своих доказательств лишь часть событий и не принимали в расчет деятельность царского правительства. Они не пытались вникнуть в сущность явлений и не желали замечать, что самодержавие проявляло, как правило, крайнюю медлительность в оценке масштабов национального бедствия, а потому или не спешило в предоставлении финансовых средств для оказания помощи голодающим, или стремилось урезать до крайнего предела предоставляемые кредиты. В деятельности правительства просматривалась и другая тенденция — каким-то образом отвлечь внимание общественности от себя, обелить свою нераспорядительность и беспомощность, а всю вину за случившееся возложить или на таких истинных патриотов, каким был П. В. Алабин, или на губернские земства, которые нередко находились в оппозиции к самодержавной власти. И в этой связи нельзя пройти мимо результатов правительственной комиссии, которую возглавлял чиновник министерства внутренних дел тайный советник Звегинцев. Уже в начале ревизии деятельности губернского земства Звегинцев стал бесцеремонно вмешиваться в дела земской управы, настаивая на необходимости сократить ссуды крестьянам, пытался заменить выдаваемую на обсеменение полей пшеницу просом, что вызвало противодействие со стороны П. В. Алабина и других земских деятелей.

И уж никак не импонировала Звегинцеву самостоятельность П. В. Алабина в принятии решений, а потому он в докладе на имя Александра III представил его действия по закупке продовольствия неудовлетворительными, тем самым дискредитируя самарского председателя губернской земской управы в глазах правительства и общественности. Вслед за этим последовало распоряжение Александра III о передаче всех дел по продовольствию от земства в распоряжение самарского губернатора А. Д. Свербеева. Об этой правительственной акции, выражающей недоверие земству, губернатор сообщил 12 декабря 1891 года на очередной сессии губернского земского собрания. С учетом этого Самарское земство решило создать особую комиссию, которая должна была изучить все аспекты деятельности губернской управы и П. В. Алабина по организации помощи голодающим. В конце 1892 года П. В. Алабин был отстранен от обязанностей председателя губернской земской управы указом правительственного сената. Материалы губернских земских собраний, свидетельства участников событий — людей, хорошо знавших П. В. Алабина, позволяют сделать вывод о невиновности его, а также воссоздать действительную картину событий тех трагических и для П. В. Алабина, да и для населения Самарского края лет.

Тяжелая обстановка создалась в конце 80-х годов в Самарском уезде, где третий год подряд был неурожай зерновых. 30 ноября 1890 года состоялось экстренное уездное земское собрание, на котором выступавшие говорили о бедственном положении крестьян и о необходимости оказания им немедленной помощи продовольствием и семенами. Но в то же время раздавались и такие голоса, что крестьяне, мол, «обойдутся». К сожалению, таких гласных в уездном земстве оказалось большинство, и в результате конкретных мероприятий не было выработано. В марте 1891 года была созвана сессия чрезвычайного губернского земского собрания, на котором был заслушан доклад члена управы Л. П. Позднина о ссудах на продовольствие и обсеменении полей в 1891 году и о назначении дополнительных ссуд. Он сообщил также о том, что земство ходатайствовало перед правительством о предоставлении ссуды на помощь крестьянам в размере 600 тыс. р. В докладе было сказано, что правительство согласилось удовлетворить эту просьбу земства, о чем поставило в известность самарского губернатора А. Д. Свербеева. На этой же сессии была избрана комиссия, которая, учитывая бедственное положение крестьян, поставила перед губернским земским собранием вопрос о том, что оно должно немедленно просить правительство о выделении дополнительной ссуды на продовольственные нужды в размере 70 тыс. р.

И хотя, масштабы бедствия к лету 1891 года все возрастали, правительство, не зная истинного положения дел в стране, выделило незначительную сумму для голодающих крестьян. В этой связи необходимо принимать экстраординарные меры для спасения крестьян Самарской губернии. И П. В. Алабин не побоялся взять на себя всю ответственность за продовольственное дело в эти тяжкие для народа дни. Но это отнюдь не означало, что он принимал единоличные решения. Они, как правило, принимались коллегиально с учетом мнения всех членов губернской земской управы. Июль 1891 года — время принятия важнейших решений. «Положение Самарской губернской земской управы, — писал член управы Н. К. Реутовский, — было тяжелее других в силу того, что продовольственная операция была возложена на нее всех позднее, лишь в первой половине сентября экстренным губернским земским собранием, а между тем нужда в ссуде была наибольшая в империи (около 11 млн р.) и к октябрю месяцу надо было иметь уже на месте почти полумиллионную ежемесячную пропорцию продовольственного хлеба для доставки населению. А что же правительство? Оно к октябрю 1891 года отпустило Самарскому земству лишь 4 млн 400 тыс. р. В этой связи, выступая 15 июля с докладом на чрезвычайной сессии Самарского, губернского земского собрания, П. В. Алабин подчеркивал важность скорейшего получения ссуды: «Важно не то, как раздать и собрать ссуду, и не то, где взять хлеб: были бы деньги, а хлеб найдется…»

Главное, по его мнению, состояло в том, чтобы получить деньги, «так как чем раньше будет разрешена ссуда, тем дешевле можно купить хлеб». Учитывая, что правительство не спешило с предоставлением кредитов, П. В. Алабин счел необходимым отказаться от закупок хлеба в Самарской губернии, так как это могло привести к росту цен на хлеб и спекуляции в крае. Было принято решение о закупках хлеба в других районах Европейской России, не пострадавших от засухи, по более низким ценам. Важное решение было принято 15 сентября 1891 года на чрезвычайном земском собрании, которое избрало в помощь управе комиссию с правом совещательного и решающего голоса по вопросам о продовольствии населения и обсеменении полей. Она работала до 25 октября, а затем чрезвычайное губернское земское собрание образовало новую комиссию, наделив ее широкими полномочиями. Кроме этих операций, губернская земская управа с 4 по 26 октября заключила сделку с купцом А. Шихобаловым на поставку пшеничной муки 5-го сорта более 35 тыс. пудов. Такой же сорт муки был куплен В Саратове (6 тыс. пудов) и через Бузулукскую управу (1 тыс. пудов), а также 17 500-пудов картофеля. Помимо этого П. В. Алабин «счел необходимым обратиться к долго жившему в Киеве и имевшему там, по его сведениям, обширные торговые дела директору заволжских сахарных заводов М. Д Вайнштейну с просьбой указать в той местности благонадежного агента для закупки хлеба.

Тот рекомендовал своего сына Исаака, присяжного киевского биржевого маклера. В итоге Исаак Вайнштейн купил у фирмы Луи Дрейфуса 200 вагонов ржи по 1 р. 70 к. за пуд и 30 тыс. пудов кукурузы урожая 1891 года по 68 1/2 к. «Хлеб принимался высланными от общества подводчиками непосредственно из вагонов и барж. Членами жандармского надзора в местах погрузки хлеба была обнаружена злоумышленная порча. После этого прием хлеба был подвергнут строгому контролю. Земская комиссия, изучавшая деятельность П. В. Алабина по организации помощи голодающим, вынуждена была признать его невиновность и отсутствие злоупотреблений со стороны губернской земской управы. И в это тяжелое время П. В. Алабин сумел сохранить достоинство и спокойствие, несмотря на поднятую в газетах шумиху и клевету. Более того, он даже потребовал суда на собой. Алабин выступил на суде во весь свой рост. «Шаг за шагом, без особенного труда он разбил все доводы обвинения, не без горечи указав притом, что жало клеветы неизбежно преследует в русской жизни каждого крупного общественного деятеля, идущего прямым путем. Суд вынес Алабину оправдательный приговор, встреченный всеобщим сочувствием». Это известие было с радостью встречено в Самаре. В честь П. В. Алабина в благородном собрании был дан обед, на котором общественность Самары преподнесла ему икону Господа Вседержителя с надписью «Претерпевый до конца спасен будет. Самарские граждане П. В. Алабину в память 15 июня 1895 года».

П. В. Алабин умер 10 мая 1896 года и был похоронен у стен Иверского женского монастыря, а на памятнике славного сына России начертана надпись — «Воину и летописцу 4-х войн, всецело посвятившему свою деятельность с достоинством и честью на пользу государству, земству и городу». Учитывая заслуги почетного гражданина Самары, губернская земская управа постановила поставить навсегда в зале императора Александра II портрет Петра Владимировича Алабина, учредить стипендии имени П. В. Алабина в реальном училище и в женской гимназии имени П. В. Алабина. Деятельность П. В. Алабина получила освещение в Советской исторической энциклопедии. Его работа привлекла внимание писателей С. В. Белова и Е. Б. Белодубровского, поэта О. Н. Маслова. Куйбышевская студия кинохроники сняла документальную ленту «Гражданин Самары» (режиссер и оператор фильма Леонид Садковой).

Похожие страницы:

1. Герб Самарской области
2. Краткая биография Курлиных
3. История появления первой школы в Самаре
4. Известные англичане бывавшие в Самаре
5. Появление первого трамвая в Самаре

От Волги до Тихого океана
Старая Самара
0 623 8 мин.
Скоромыкин, Сруль и другие...
Старая Самара
0 577 3 мин.
История Струковского сада
Старая Самара
0 510 13 мин.
Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

Комментарии закрыты.