Без сомнения, многие виды порчи, как они рисуются народным представлением, в действительности принимают собою болезненные случаи, развитие которых стоит в зависимости от физических и некоторых других агентов и факторов здоровья. В особенности это относится к порче, пущенной по ветру и по воде, примешанной к пище и питью. Имея в большинстве случаев более чем слабое представление о6 сущности и происхождении заболеваний и столь же мало понимая значение для здоровья недоброкачественной воды и пищи, немудрено, что наш народ все подобные заболевания относил по преимуществу к порче. Если, таким образом, в известном, притом значительном ряде случаев, народная вера в порчу является исключительно результатом малограмотности в народе, — источник этой веры в отношении происхождения многих нервных, а также некоторых психических заболеваний, напротив, имеет за собой достаточно реальную основу.
В настоящее время, когда внушение приобрело, до известной степени, научные основания, едва ли можно к народной вере в порчу относиться с той пренебрежительностью, с какой к ней относились еще очень недавно, и едва ли можно считать натяжкой утверждение, что сущность и происхождение многих случаев порчи заключается не в чем ином, как во внушении. Это последнее понятие и народное понятие о порче, применительно к известной группе заболеваний, без сомнения, могут считаться между собою тождественными: народ название «порченых» дает почти исключительно нервным больным и применяет его к случаям деревенской истерии — кликушества, истероэпилепсии, нейрастении, психической импотенции новобрачных, к некоторым случаям душевных заболеваний и т.п. То предрасположение, которое требуется для внушения, создается в нашем народе, главным образом, той глубокой верой в порчу, которая так крепко укоренилась в нем.
Помимо этой общей причины, в отдельных случаях получает известное значение и часто индивидуальное предрасположение, а также личное настроение, создаваемое исключительными жизненными моментами. Такую восприимчивую и благодарную почву для всякого рода внушения представляет, например, повышенное нервное состояние новобрачных или боязнь заболевания, доходящая до паники и охватывающая деревенское население при появлении в деревне одного или нескольких случаев, а иногда и целой эпидемии кликушества. При подобных условиях, одного из трех моментов, из которых, в народном понятии, слагается порча, достаточно для того, чтобы вызвать действительное заболевание. В этих случаях, в виде внушения и самовнушения, одинаково могут действовать как взгляд и прикосновение, так и сказанное с умыслом или без умысла слово, простая встреча с известным лицом, получение из рук его какой-нибудь вещи, питья, пищи и т.п.
Говоря об этих видах порчи как о внушении, нельзя не отметить, что чуткая и непосредственная душа народа уловила то влияние духа на дух и тот цикл явлений, которые до сих пор отвергались наукой и только в самое последнее время начали укладываться в рамки «внушения». Без сомнения, в народном учении о порче грубые предрассудки и суеверия должны быть отделены от того, что составляет факты верного наблюдения. С этой стороны, народные верования в порчу представляют широкое и благодарное поле для исследования со стороны земских врачей. Эти исследования представят интерес не только в бытовом отношении, Но они выработают и те своеобразные методы, которые должны быть положены в основу лечения этих видов заболеваний.
Не разрешая вопроса о порче во всей полноте его значения и ограничиваясь объективной задачей изображения воззрений народа на порчу, лишь только как на одну из болезнетворных причин, с чисто бытовой точки зрения, можно отметить, в чем, по понятиям народа, заключается специфичность той силы, при посредстве которой производится порча, или, что одно и то же, внушение. Порча есть не только сознательный акт и выражение злой воли человека, но почти всегда есть результат проявления дьявольской силы: злой человек, причиняющий порчу, есть только фактор этой последней силы. Таким образом, тому несомненному влиянию, которое, при известных условиях, один человек в состоянии оказывать на другого и которое подтверждается целым рядом фактов народного наблюдения, народ придал демонологический характер, отдав этим дань тому мировоззрению, во власти которого он находился и находится до настоящего времени.
Считалось что порча, производится из ненависти или злобы к человеку, по просьбе других, за деньги, а то и так себе, из любви к такому искусству со стороны некоторых злых людей. Люди эти — знахари, ворожеи и колдуны, известные у котельничан под особенным названием «еретиков». Все они могут причинять самые разнообразные болезни: вогнать в человека беса, произвести сумасшествие и кликушество, нагнать, как говорят вологжане Грязовецкого уезда, «вопль», отнять силу, иссушить кости, вызвать икоту, тоску, параличи, родимчик, падучую болезнь и половое бессилие. Они же иногда являются виновниками повальных болезней и лихорадки, вызывают пьянство у мужчин, производят «затворение кровей» у женщин, отнимают у них молоко и напускают «безовременное» (неправильные менструации). Колдуны могут также наводить на человека глухоту, куриную слепоту и отнимать аппетит.
Иногда они производят совершенно непонятные болезни: напускают на мужчин «бабью муку», «надевают хомут» и даже ухитряются проделывать, преимущественно над бабами, такие непостижимою вещи, что у них, без всякой видимой причины, начинает пучить живот. Колдун иногда является в глазах мужика таким всемогущим чародеем, что для него все является возможным. «Я все могу сделать, — бахвалится знахарь, — отнять ноги, отнять руки. Только правую руку, — снисходительно добавляет он, — оставляю для того, чтобы человек крест на себя мог положить». Но чаще всего колдуны славятся тем, что они могут присаживать килы. «Я те ужо насажу кил, так будешь меня знать», не редко и теперь еще посылает знахарь угрозу своему врагу.
Порча, в виде той или другой из этих болезней, бывает двоякая: временная, на несколько лет, от которой можно и выздороветь, или же навек, до смерти: такая порча неизлечима. Но и в случаях излечимой порчи ничего не может сделать ни врач, ни фельдшер: «порченых» может вылечить только знахарь или колдун, тот же, который испортил, или другой, более сильный. Только они, нашептывая и «пытая от кил», могут снять и килу, и всякий другой «насад». Чрезвычайно интересны способы, при посредстве которых производится порча. Всего чаще она пускается по ветру, по воде, примешивается к пище й питью, иногда достигается и путем заклинания.
Таким образом, одна из них имеет случайный характер и является более общей, другая же — чисто индивидуальной: порча в виде заклятия и данная в пище и питье неизменно входит в того, кому «дано», а пущенная по ветру и по воде, на кого попадет. Вероятно, на основании такой случайности, про порченых говорят иногда, что они «вбрели». «Идешь себе, — объясняют крестьяне такой вид случайной порчи, — и вдруг тебе лицо раздует, во, какое». — «Колдун зайдет на ветер, — стараются объяснить порчу другие, — так, чтобы ты стоял под ветром, и пустит на тебя ее с этим ветром». — «Увидит колдун проходящего мужика, дунет на него — и готово», — еще проще объясняют такую порчу третьи.
При посредстве одного из таких удивительных способов «присаживается и кила». — «На вечерней заре выходит колдун на перекресток, делает из теплого навоза крест, обводит его кругом чертой и посыпает каким-то порошком, что-то нашептывая. Оставшуюся часть порошка кидает по ветру, и если хотя одна крупинка этого порошка попадет на человека, то у него через три дня непременно появится кила». Подобными же трудно объяснимыми способами пускается порча и по воде. Сюда также пускаются какие-то порошки и особенные яды, а иногда нечто совсем необъяснимое. «Заметит колдун, — объясняет такую порчу мужик, что ты хочешь, примером, купаться, и пустит это свое колдовство по воде».
Несколько более понятной является индивидуальная порча. Здесь какие-то неведомые снадобья и напитки подмешиваются к хлебу, кушаньям, квасу, пиву, водке, чаю и т.п. Народная фантазия питается многочисленными и самыми разнообразными рассказами, где такая порча и способы ее получения изображаются во всевозможных видах. В одном случае рассказывают, как женщину испортили на лапше и как она, поев лапши, сейчас же «стала кричать на голоса», а другую, которой знахарка дала съесть вареное яйцо, «сейчас же стало свертывать в клубок и какая-то невидимая сила начала поднимать так легко вверх, как мячик резиновый подпрыгивает». — «В квасу дали, родимый, — простодушно объясняет больная свою болезнь, — так и услышала, как по животу пошло, а перекреститься-то, как стала пить, и не перекрестилась: вот, он, супостат-то, и вошел в нутро».
«Прихожу к бабке — передает другая женщина, — она как поглядела в воду, так все и узнала, у тебя, говорит, несчастье случилось, ты сама больна да и муж твой не здоров: вам «поддали» в еде. А перед этим у вас кто-то проткнул кашу в чугуне, должно, соседка по сердцам подделала. Мы всю эту кашу с хозяином и поели. На него напала тоска, хоть со двора долой иди, ничего не мило, а меня лихорадка затрепала совсем». В случае невозможности испортить человека на пище и питье, колдуны, будто бы, ухитряются как-нибудь «наколдовать у одежи». «Измучила меня лихоманка совсем, — жалуется женщина, — с тех пор, как у меня вырезали крест на шубе. Трепет каждый день, да и все. Была и у фельдшера, и у доктора, — никакой помочи нет».
«А рубахи у них с мужем разрезали и подушку, вот и заболела», крайне просто объясняет баба источник происхождения болезни у другой больной. — «Ну, так что же? Разве может от этого что-нибудь сделаться?» — «А как же? Вырезано, значит, было с умыслом: она в те же поры и заболела». — «Кто же это мог сделать»? — «А вестимо кто: недобрый человек — сноха девернина, злющая-презлющая баба… И бабка так рассказывала — над ими изделано, говорит: «Ему-то немного попало, ну а ей, значит, во всю».
Существовали и многие другие способы порчи. С этой целью бросали на дороге различные заговоренные предметы: стоит поднять такой предмет — и человек уже испорчен. Передают также, что колдуны кидают под ноги намеченного человека какие-то небольшие шарики, скатанные из овечьей шерсти, с примесью кошачьих и человечьих волос. Достигают колдуны порчи, будто бы, и тем, что замазывают в трубе волосы намеченной жертвы, зашивают их с перьями неизвестных птиц в подушки, а также подкидывают в печь, подкладывают под стену в хате и зарывают под ворота.
Способы, при помощи которых колдуны ухитряются причинять порчу, иногда положительно неуловимы и перед объяснением их останавливается даже фантазия русского мужика, склонного верить в возможность существования самых необычных вещей. «Незадолго до смерти Сухорукого — рассказывает один из потерпевших от его проделок, — вышел такой случай. Косили Гавриковы луг, вот я, в обедах, и зашел к ним, пособить и убрать сено. Они поднесли мне водочки. А духота стояла — страсть. И так меня разобрало с двух стаканов, что пошел я по кладям, через ручей, да и оступился, клади-то в воду, а за ними я. Намок я, а Сухорукий стоит на возу, навивает сено, увидал меня, да и кричит:, «Хоть бы тебе захлебнуться там: все клади разгородил».
А я-то, с пьяну говорю, ведь: ме, давно бы пора захлебнуться. Пришел я вечером домой, разостлал свитку, по конику, под святыми, и лег спать. Поутру встаю весь мокрый. Что, думаю, за причта, никогда со мною этого не бывало, не только что с трезвым, а и с пьяным. На другую ночь — то же. Я не стал ложиться, перешел на другое место, к печке, а на конику-то легла моя дочь, Наташка. Поутру встала и она мокрая. И пошло так изо дня в день. Как только уляжемся спать, а он — Сухорукий, на Наташку-то — с потолка. Пошли у Наташки по телу волдыри, расхворалась совсем девка. — «Зачем ты, — говорит, — тятя. Сухорукова обругал? Сходи к нему и попроси у него прощения». Пошел я к нему, захожу, кланяюсь, а он и не глядит на меня.
— Поди, — говорю, — ко мне, дядя Петр, сделай такую милость, посмотри мою Наташку.
— Приду, — пробурчал он.
Я скорее домой, купил бутылку водки и поставил на стол. Пришел Сухорукий, посмотрел Наташку, и, никому ничего не говоря, сел за стол, да и выпил всю бутылку.
— Ну, что, дядя, — спрашиваю я, — полегчает Наташке?
— Полегчает, — опять пробурчал он, — тоже, молод ты еще говорить со мною: помнишь, чай, покос-то? — и ушел.
Глядь, поутру, Наташка встала сухая, а через два дня, совсем оздоровела. Вот какой был Сухорукий. Особенный интерес представляют рассказы о таких случаях, где вхождение беса в человека и пребывание в нем представляется в виде тех или других животных. «Как стала матушка кончаться, — передает про один такой необыкновенный случай: у дочери раздуло в животе незнамо как, глаза выкатились, стали большие-большие. Поднялась рвота — черная-пречерная, и выблевала он червяка черного, лохматого, с четверть длины и в палец толщины. Не успели мы опомниться, а он уполз под печку, и матушка кончилась. Это бес-то, который сидел в ней и мучил, и вышел червяком. Оттого покойница при жизни не моща стоять в церкви, не подходила сама к священнику и причащать ее подводили насильно: это бесу-то не любо было».
«Моего мужа, — рассказывает вдова, — испортила невестка. Когда он собирался ехать к венцу, она выхватила помело из-под печки, выскочила на улицу, бросила его под поезд и крикнула: «Штоб вам ни пути, ни дороги, чорт под ноги!» С тех пор и заболел, и вскорости же помер. Перед смертью он стал кричать по-телячьи, все харкал и говорил, што что-то в глотку ему подступает. Раз мы собирались завтракать, а он захотел приподняться и, облегнулся об стол. Чтобы помягче было, я ему под руку завеску подложила и только что отошла в сторону, он как харкнет на всю избу и выхаркнул лягушку. Все видели, лягушка, как ошметок большая, ускакала под печку и пропала. «Меня с хозяйкой, — передает еще один больной, — в свадьбу испортили: бабка тогда узнала, что на вине нам сделано было. Сперва на меня тоска навалилась, бывало, до того проймет, што прошу мать зарезать меня, а пуще тоски боль в брюхе меня доймала, особенно на полном месяце.
Известно, что нечистая сила, ежели есть в человеке, то на исходе месяца и она исходит, а на молоду да и на полном месяце и нечистая сила прибывает в человеке и пуще начинает мучить. У меня в брюхе жила нечистая сила мышью: как зачнет, бывало, она там ползать по кишкам, живот и станет дуться, того гляди, лопнет. Я уж и гашник, и пояс распущу, да без памяти по избе катаюсь. А тоска, во какая бывала: чисто перед смертью, а как зачнет к глотке подползать, так и чую, как в шерсти ворочается, тут, во, — показывает рассказчик на горло. — Кабы не один человек, давно бы меня эта нечисть доканала. Присоветовал он мне коренья пить, от порчи девять их, а самый главный Адамова голова прозывается, потому что она прям, как голова человечья и образину имеет такую, даже борода есть.
Этот корень надо было напоследок пить, и дюже тяжело мне сделалось: ни пить, ни есть, а гадина в брюхе еще злее лазить стала. Мать и жена так и думали, что я кончаюсь и за попом послали, причастить меня. Тут, с обеда зачал я блевать и как раз, как попу приехать, еще пуще натошновал и выблевал мышь, мышь как есть, в шерсти, и сразу мне легостно стало».
Среди всевозможных видов порчи совершено особенной и наиболее распространенной является порча молодых. Благодаря вере в возможность такой порчи, во многих местах до сих пор сохраняется обычай приглашать на свадьбу колдунов или тех, кто выдает себя за них, чаще всего простых любителей выпивки. Получив такое почетное приглашение и хорошо угостившись, они не только не портят молодых сами, но и предотвращают порчу со стороны других.
Порча молодых производится, большею частью, во время свадебного столованья, на различных кушаньях и напитках, но существуют для этой цели и некоторые специальные приемы. Можно испортить молодого и сделать его неспособным к супружеским обязанностям, воткнув булавку в то место, где он, выйдя на двор, в первую брачную ночь, исполнит свою естественную надобность. Рассказывают, что в одном случае невеста едва не была испорчена тем, что какой-то худой человек бросил на нее дубовый листок. Она спаслась только тем, что этот листок вовремя сняла ее сестра. Зато у последней заболела рука и через несколько времени она умерла. В другом случае свекровь испортила молодую на сорочьем сердце. Изловив сороку, убив ее, вынув сердце и настояв его на водке, она дала выпить настой невестке, и та потеряла способность говорить: стала издавать лишь неопределенные звуки: «защекотала сорокой».
По верованиям, результатом свадебной порчи, кроме полового бессилия являлись бесплодие, кликушество, «припадки», а также физическое отвращение молодых одного к другому. «Отворожили друг от друга», — так определяется обыкновенно этот вид порчи. В противоположность половому бессилию, бывает иногда и обратного рода порча — приапизм. Но такая порча, разумеется, случается крайне редко, наиболее же часто она выражается в форме «нестойки», «невстаючки». Испробовавши все деревенские, по преимуществу, знахарские средства, как к последней надежде, обращались в этих случаях к медицинской помощи. «Сына по осени женила. — жалуется крестьянка фельдшеру, — да над ним порчу сделали и молодица-то по сю пору девкой ходит. Ну, дело молодое, кровь-то ходит, охота берет, а ему невмоготу. Да и соседки-молодицы разговоры поведут с ней на счет этого, а ей и ответ нельзя дать: еще ничего не было».
«Нет ли средствия? — просит и кланяется баба, — говорят, капли какие-то бывают?». Гораздо чаще в таких случаях фигурирует и, кажется часто не без пользы, знахарь. Еще ухОдя с брачного пира и прощаясь с молодыми, хорошо угощенный и опытный знахарь, в одобрение его, говорит: — Ты, малый, если что будет неладно, завтра пришли за мной: мы это дело живо обкомандуем. В случае неудачи, молодой посылает за знахарем, тот приходит. — Ну, как дела? — спрашивает. — Плохо, дядюшка. Нельзя ли помогнуть? Век не забуду твоей милости. — Помогаем, не бойся.
Знахаря сейчас же сажали за стол и начинали усиленно угощать. Достаточно угостившись, он требует ведро воды и приказывает всем выйти из дому, ведет жениха на двор, ставит около ворот, подле, пятной вереи, делает наговор над водой и обливает молодого с головы до ног. При этом дует, плюет, топает ногами И кривляется на разные манеры. Проделавши все это, говорит молодому: «Теперь кончено, теперь ничего не бойся, лучшим манером справишь свое дело».
Похожие страницы:
1. Особенности Мордовской (Эрзянской) культуры Похвистневского района Самарской области
2. История русского крестьянского костюма в Самарском Поволжье
3. Старинные религиозные обычаи чувашей
