Одной из самых известных в дореволюционной Самаре женщин, занимавшихся благотворительностью, была богатая купеческая вдова Ольга Васильевна Шадрина. До 1916 года ей принадлежали мельница в Самаре на арендованной земле, а также земельный участок в Пугачевском уезде. Немалый доход, видимо, приносил и «Торговый Дом О. В. Шадриной в Самаре», имевший отделение в Казани. Она также владела недвижимостью. В районе Хлебной площади, например, в 11 квартале за нею числились три дома: по ул. Преображенской 1 и 3, и один дом на Хлебной площади. В 1901 году ей также принадлежали 2-хэтажный каменный дом на ул. Казанской (Ал. Толстого), купленный у Духиновых, и пустующие площади рядом с ее усадьбой, приобретенные у наследников Репьевых. Но сама Ольга Васильевна с конца 1880-х гг. постоянно проживала в большом 2-хэтажном доме, стоящем на углу двух улиц — Преображенской и Духовной (Водников и Кутякова). Рядом, на ул. Духовной, жила семья ее сына Матвея Алексеевича Шадрина (1874-1922).
Муж Ольги Васильевны, купец 1-й гильдии Алексей Николаевич Шадрин (1835/36-между 1894/97), 19 июня 1887 года подал прошение в Самарскую городскую управу на перестройку каменного дома и постройку новых каменных служб: «Желаю я на принадлежащем мне месте, состоящем в 1-й части города Самары в 4 квартале по улицам на углу Преображенской и Хлебной площади, перестроить каменный в 2 этажа дом и каменный в 2 этажа флигель и вновь построить каменные службы, на каковую постройку при сем представляю проект в 2-х экземплярах. Покорнейше прошу Городскую управу проект рассмотреть, перестройку существующих дома и флигеля и вновь постройку каменных служб в 2 этажа мне разрешить». На обороте прошения бухгалтер городской управы написал справку, из которой видно, что недвижимое имущество по указанному адресу числится за О. В. Шадриной и недоимок не имеет. Разрешение на перестройку было получено 30 июня того же года. Новая усадьба получилась большой: один только каменный 2-хэтажный дом, крытый железом и украшенный лепниной на фасадах, занимал 124 кв. сажени. Во дворе — каменные конюшня, погребица, сарай и дровяники. В 1902 году по оценочной описи стоимость усадьбы составила 10 244 р.
После смерти мужа Ольга Васильевна некоторое время управляла хозяйством вместе с сыном, но постепенно хозяйственные заботы полностью взял на себя Матвей Алексеевич. А купчиха О. В. Шадрина, сохранившая благообразность и в почтенном возрасте, начала заниматься только благотворительной деятельностью. Она известна как член попечительского совета комитета «Самарской общины сестер милосердия императорского высочества в. к. Ольги Николаевны». Была она также Почетным членом Самарского губернского попечительства детских приютов, и попечительницей Самарского общества попечения о бедных и Мариинского приюта детей воинов. Много лет Ольга Васильевна возглавляла попечительский Совет Николаевского детского приюта для девочек. Сохранилась тоненькая книжечка, посвященная юбилею этого приюта, из которой стало известно, сколько труда и личных денег вкладывала председательница попечительского Совета О. В. Шадрина в это заведение. В 1912 году, например, она на свои средства построила каменное отделение больницы с полным оборудованием на 7 коек. В благодарность за это Совет принял решение, чтобы большой портрет Ольги Васильевны постоянно висел в помещении больницы.
Но в Самаре мало кому было известно, что у нее было еще одно увлечение: она собирала произведения искусства, хотя по-настоящему увлеченным коллекционером так, видимо, и не стала. Ее собирательство, скорее всего, происходило от удовольствия наполнять красивыми вещами свой большой дом. Имея достаточно денег и вкуса, мать и сын Шадрины собрали неплохую коллекцию: Матвей Алексеевич бывал за границей, где, видимо, покупал картины, мраморные скульптуры и художественную бронзу. После прихода в Самару «красных» Ольга Васильевна и Матвей Алексеевич были выселены из собственных домов на Хлебной площади, и, как все «бывшие», переселены с уплотнением в глухую часть города, далекую от центра. Личные вещи Ольги Васильевны были вывезены из ее дома и вместе с «движимым имуществом» купцов Лебедева и Синягина какое-то время хранились в кладовой дома 49 на Преображенской (Водников) улице.
21 октября 1919 года Ольга Васильевна Шадрина на основании обязательного Постановления 62 губисполкома от 4 октября того же года об обязательной регистрации буржуазии написала следующее «Заявление», сообщив о себе и своей семье все данные: Ольга Васильевна Шадрина, 76 лет, Уральская, 77, кв. 1. бывшая, владелица предприятия мельница на арендованной земле в Самаре, ликвидированная мною в 1916 году. Бывшая владелица земельного участка в Пугачевском уезде. 3а преклонным возрастом к труду не способна. Живу на иждивении сына, который служит Советской власти. Родители, а также мой муж, умерли. В настоящее время имею родного сына Матвея Алексеевича Шадрина 45 лет (г. Самара, Троицкая 117, кв.7). Братьев и сестер не имею.
Имущество Шадриной было национализировано одним из первых: уже 31 декабря 1918 года заведующий Городским музеем Ф. Т. Яковлев принял по акту со списком, хранящемуся в музейном архиве, коллекцию из ее дома, состоявшую из 104 произведений. В описи упоминаются гобелены, фарфоровые вазы, мраморные бюсты, пейзажи, выполненные акварелью и пастелью, и сервиз из 43 фарфоровых предметов. К сожалению, по списку, составленному Ф. Т. Яковлевым без размеров и описаний, удалось выявить только два статуйных подсвечника. Они представляют собой бронзовые канделябры с крылатыми головками Гермеса и теперь украшают постоянную экспозицию зала 1 половины XIX века Самарского художественного музея. Есть в коллекции музея и упомянутые в описи «…две высокия синие вазы из фарфора». Но подтверждения того, что они конкретно поступили из дома О. В. Шадриной, нет.
Не покинула Самару и семья сына, Матвея Алексеевича Шадрина, состоявшая к тому времени из жены Екатерины Николаевны и 2-х сыновей: восьмилетнего Алексея и четырехлетнего Владимира. Матвей Алексеевич, выходец из богатой семьи купцов-мукомолов, имел образование инженера-механика и большой опыт практической работы, почему был востребован и новой властью: в 1919 году он работал заведующим отделом снабжения при управлении государственными мельницами Самарской губернии ВСНХ. Но, даже сотрудничество с Советами не спасло имущество и дом Матвея Алексеевича от реквизиции, а его семью от выселения. Из его личной коллекции 4 ноября 1919 года в музей попала скульптура «Импровизатор» В сохранности было указано, что она «…со сломанной рукой». В годы правления «музейной тройки» (1919-1920) эту скульптуру в числе других произведений похитили, но после войны она снова вернулась в коллекцию. В бумагах отдела хранения есть на ее счет несколько необычное заявление: «Директору художественного музея т. Кузнецовой Т. Ф. Прошу принять в фонд музея бронзовую скульптуру «Импровизация» Дюре. Эта скульптура не имеет хозяина и сохранялась мной в течение периода Великой Отечественной войны И. Демидов 15 ноября 1945 года, г. Куйбышев».
