Задача философии — научить человека жить в неизвестности, того человека, который больше всего боится неизвестности и прячется от нее за разными догматами.
Задача философии не успокаивать, а смущать людей.
Совершеннолетних, ищущих указки, следует всячески клеймить и порицать. В них говорит лень и трусость.
Направо поехать — женатому быть, налево — убитому быть. Средней дороги философ никогда не избирает, богатство ему не нужно, он не знает, что делать ему с деньгами.
философах еще никто ни разу не сказал: нанятая совесть. Почему?
Человек настолько консервативное существо, что всякая перемена, даже перемена к лучшему, пугает его.
Человек часто хочет, но не может.
Мы глумимся и смеемся над человеком не потому, что он смешон, а потому, что нам нужно развлечься, посмеяться.
От смешного до великого тоже только один шаг.
Нравственные люди — самые мстительные люди.
Знаете ли вы, что для иных учителей нет больших мук в мире, чем слишком верующие и последовательные ученики?
Каждое слово взрослого человека представляется таинственно содержательным ребенку.
Люди ужасно экономные и жадные существа. Им хочется побольше знать и покупать свои знания возможно дешевле.
Наука полезна — спору нет, но истин у нее нет и никогда не будет.
Мудрецы не больше знают, чем глупцы, у них только больше храбрости и самоуверенности.
Когда приходит настоящая нужда, глупый человек становится умным.
Вообще гений, вопреки общераспространенному предрассудку, самое бестолковое, а потому и самое беспокойное существо. Чтобы испытать наслаждение от трагедии, нужно ее видеть только со сцены.
Скорей безумный скомпрометирует своим обществом гения, чем гений оправдает безумие.
Всякий ценитель искусства доволен, если узнает в новом произведении «манеру» художника, и мало кто догадывается, что приобретение манеры знаменует собой начало конца.
Мы думаем особенно напряженно в трудные минуты жизни, пишем же лишь тогда; когда нам больше нечего делать.
На самом деле творец обыкновенно испытывает одни огорчения.
Очень оригинальный человек часто бывает банальным писателем и наоборот.
Привычка к логическому мышлению убивает фантазию.
Самые важные и значительные мысли, откровения, являются на свет голыми, без словесной оболочки: найти для них слова — особое, очень трудное дело, целое искусство.
Творцы великих идей относятся очень пренебрежительно к своим творениям и мало заботятся об их судьбе в мире.
Задача писателя: идти вперед и делиться с читателем своими новыми впечатлениями.
Может быть, большинство читателей не хочет этого знать, но сочинения Достоевского и Ницше заключают в себе не ответ, а вопрос.
Образованным, много читающим людям нужно постоянно иметь в виду, что литература — это одно дело, а жизнь — другое.
Писатель подобен раненой тигрице, прибежавшей в свое логовище к детенышам.
Нужно искать того, что выше сострадания, выше добра. Нужно искать Бога.
Более всего в еретиках раздражало упорство в пустяках.
Судьба охотнее всего смеется над идеалами и пророчествами смертных — и, нужно думать, в этом сказывается ее великая мудрость.
Фатализм пугает людей.
Вопреки Эпикуру и его негодованию, мы в конце концов принуждены сказать себе, что все что угодно может произойти из всего чего угодно.
Есть достаточно оснований к тому, чтобы недоверчиво относиться кжизни. Она столько раз обманывала нас в самых заветных ожиданиях наших.
Страх смерти объясняется исключительно чувством самосохранения.
Наполеон слыл знатоком человеческой души, Шекспир — тоже. И их знания не имеют меж собой ничего общего.
Когда человек замечает в себе какой-нибудь недостаток, от которого он никакими способами не может избавиться, ему ничего больше не остается, как объявить недостаток качеством.
Свет открывает человеку красоту — но он же открывает нам и безобразие.
В каждом из своих ближних мы подозреваем опасного врага и потому боимся его.
Есть вещи, которые человеку не дано прощать, а стало быть, есть обиды, которые нельзя забыть.
Быть непоправимо несчастным — постыдно!
Вернейшее средство освободиться от надоевших истин — это перестать платить обычную дань уважения и благоговения и начать обращаться с ними запросто, даже с оттенком фамильярности и презрения.
Жизнь иных народов, в иных странах и в иные времена научает нас понимать, что считающиеся у нас вечными идеи суть только наши заблуждения.
Уже пифагорейцы предполагали, что солнце неподвижно и что земля движется. Как долго пришлось истине ждать своего подтверждения!
Человеческие истины только и годны, что для служебных целей…
Возможности, открывающиеся человеку в жизни, сравнительно очень ограничены.
Люди часто начинают стремиться к великим целям, когда чувствуют, что им не по силам маленькие задачи. И не всегда безрезультатно…
Как жить человеку без суждений, без убеждений?
Когда защищаешь свое последнее достояние — средств не разбираешь.
Человек привык иметь убеждения, это — факт.
Главная прелесть лучшего в его -трудной достижимости.
Горе тому, кто вздумал бы на земле осуществлять идеал справедливости…
