Афоризмы и высказывания Льва Николаевича Толстого

Афоризмы и высказывания Льва Николаевича Толстого

В безнравственном обществе все изобретения, увеличивающие власть человека над природой, не только не блага, но несомненное и очевидное зло.

Одно из первых и всеми признаваемых условий счастья есть жизнь такая, при которой не нарушена связь человека с природой, то есть жизнь под открытым небом, при свете солнца, при свежем воздухе, общение с землей, растениями, животными.

Время есть бесконечное движение, без единого момента покоя — и оно не может быть мыслимо иначе.

Время проходит, но сказанное слово остается.

Способность помнить прошедшее и представлять себе будущее дана нам только для того, чтобы, руководствуясь соображениями о том или другом, вернее решать поступки настоящего…

Дело науки — служить людям.

Наука и искусство так же необходимы для людей, как пища, и питье, и одежда, даже необходимей; но они делаются таковыми не потому, что мы решим, что то, что мы называем наукой и искусством, — необходимо, а только потому, что они действительно необходимы людям.

Наука и искусство так же тесно связаны между собой, как легкие и сердце, так что если один орган извращен, то и другой не может правильно действовать.

Несомненный признак истинной науки — сознание ничтожности того, что знаешь, в сравнении с тем, что раскрывается.

Как ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдет, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело.

Клевета, ложное дурное мнение, от которого нельзя оправдаться, есть лучшая школа добра.

Афоризмы — едва ли не лучшая форма для изложения философских суждений.

Будь правдив даже по отношению к дитяти: исполняй обещание, иначе приучишь его ко лжи.

Быть правдивыми и честными с детьми, не скрывая от них того, что происходит в душе, есть единственное воспитание.

Воспитание детей есть только самосовершенствование, которому ничто не помогает столько, как дети.

Воспитание есть воздействие на сердце тех, кого мы воспитываем.

Воспитание есть воздействие одного человека на другого с целью заставить воспитываемого усвоить известные нравственные привычки.

Воспитание представляется сложным делом только до тех пор, пока мы хотим, не воспитывая себя, воспитать своих детей или кого бы то ни было. Если же поймешь, что воспитывать других мы можем только через себя, то упраздняется вопрос о воспитании и остается один вопрос: как надо самому жить?

Все воспитание сводится к тому, чтобы самому жить хорошо, самому воспитываться: только этим люди влияют на других, воспитывают их.

Все нравственное воспитание детей сводится к доброму примеру. Живите хорошо или хоть старайтесь жить хорошо, и вы по мере вашего успеха в хорошей жизни хорошо воспитаете детей. Для того чтобы воспитать человека, годного для будущего, надо воспитывать его, имея в виду вполне совершенного человека, — только тогда воспитанник будет достойным членом того поколения, в котором ему придется жить.

Если учитель имеет только любовь к делу, он будет хороший учитель. Если учитель имеет только любовь к ученику, как отец, мать, — он будет лучше того учителя, который прочел все книги, но не имеет любви ни к делу, ни к ученикам. Если учитель соединяет в себе любовь к делу и к ученикам, он — совершенный учитель.

Не тот учитель, кто получает воспитание и образование учителя, а тот, у кого есть внутренняя уверенность в том, что он есть, должен быть и не может быть иным. Эта уверенность встречается редко и может быть доказана только жертвами, которые человек приносит своему призванию.

Правдивость везде, а особенно в воспитании, есть главное условие..

Привычки праздной жизни для человека хуже всех бедствий в жизни. Поэтому в высшей степени важно, чтобы дети приучались еще с юных лет работать.

Чем легче учителю учить, тем труднее ученикам учиться.

Есть по обращению два сорта людей. Одни с тобой, очевидно, такие же, как и со всеми. Приятны они или нет, это дело вкуса, но они не опасны; другие боятся тебя оскорбить, огорчить, обеспокоить или даже обласкать. Они говорят без увлечения, очень внимательны к тебе, часто льстят. Эти люди большей частью приятны. Бойся их. С этими людьми происходят самые необыкновенные превращения в противоположности — из учтивого делается грубый, из льстивого — оскорбительный, из доброго — злой.

Менее всего просты люди, желающие казаться простыми.

Самый лучший человек тот, который живет преимущественно своими мыслями и чужими чувствами, самый худший сорт человека — который живет чужими мыслями и своими чувствами. Из различных сочетаний этих четырех основ, мотивов деятельности все различие людей. Люди, живущие только своими чувствами, — это звери.

Только с сильными, идеальными стремлениями люди могут низко падать нравственно.

Человек подобен дроби, числитель есть то, что он есть, а знаменатель — то, что он о себе думает. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь.

Большая часть поступков людей совершается не по рассуждению, даже не по чувству, а по бессознательному подражанию, по внушению.

Прежде боялись, как бы в число предметов искусства не попали предметы, развращающие людей, и запрещали его все. Теперь же только боятся, как бы не лишиться какого-нибудь наслаждения, даваемого искусством, и покровительствуют всякому. И я думаю, что последнее заблуждение гораздо грубее первого и что последствия его гораздо вреднее.

Для того, чтобы знать, что нравственно, надо знать, что безнравственно; для того, чтобы знать, что делать, надо знать, чего не должно делать.

Знание без нравственной основы — ничего не значит.

Ничто вернее того, чего человек стыдится и чего не стыдится, не показывает ту степень нравственного совершенства, на которой он находится.

Сражение выигрывает тот, кто твердо решил его выиграть.

Что бы ни случилось, не теряй бодрости.

В минуту нерешительности действуй быстро и старайся сделать первый шаг, хотя бы и лишний.

Для того, чтобы сказать понятно то, что имеешь сказать, говори искренно, а чтобы говорить искренно, говори так, как мысль приходила тебе.

Ложь перед другими только запутывает дело и отдаляет решение; но ложь перед самим собой, выставляемая за правду, губит всю жизнь человека.

Важно не количество знаний, а качество их. Можно знать очень многое, не зная самого нужного.

Знание — орудие, а не цель.

Знание смиряет великого, удивляет обыкновенного и раздувает маленького человека.

Знание только тогда знание, когда оно приобретено усилиями своей мысли, а не памятью.

Настоящее познание дается сердцем. Мы знаем только то, что любим.

Потребность в образовании лежит в каждом человеке; народ любит и ищет образования, как любит и ищет воздуха для дыхания.

Не бойся незнания, бойся ложного знания. От него все зло мира.

Война есть убийство. И сколько бы людей ни собралось вместе, чтобы совершить убийство, и как бы они себя ни называли, убийство все же самый худший грех в мире.

Зло войны и благо мира до такой степени известны людям, что, с тех пор как мы знаем людей, самым лучшим пожеланием было приветствие «мир вам».

Бывает труд ненужный, суетливый, нетерпеливый, раздраженный, мешающий другим и обращающий на себя внимание. Такой труд гораздо хуже праздности. Настоящий труд всегда тихий, равномерный, незаметный.

Все люди, занятые истинно важным делом, всегда просты, потому что не имеют времени придумывать лишнее.

Если ты что-нибудь делаешь, делай это хорошо. Если же ты не можешь или не хочешь делать хорошо, лучше совсем не делай.

Лучше ничего не делать, чем делать ничего.

Несомненное условие счастья есть труд: во-первых, любимый и свободный труд; во-вторых, труд физический, дающий аппетит и крепкий, успокаивающий сон.

Ничто так, как труд, не облагораживает человека. Без труда не может человек соблюсти свое человеческое достоинство.

Ничто так не поощряет праздности, как пустые разговоры. Если бы люди молчали и не говорили тех пустяков, которыми они отгоняют от себя скуку праздности, они не могли бы переносить ее.

Освобождение себя от труда есть преступление.

Работа только тогда радостна, когда она несомненно нужна.

Стыдиться можно и должно не какой-либо работы, хотя бы самой нечистой, а только одного: праздной жизни.

Труд есть необходимое условие жизни человека и труд же дает благо человеку.

Труд не есть добродетель, но неизбежное условие добродетельной жизни.

У того, кто ничего не делает, всегда много помощников.

Все мысли, которые имеют огромные последствия, всегда просты.

Красноречие, точно жемчуг, блещет содержанием. Настоящая мудрость немногословна.

Свойство мудрого человека состоит в трех вещах: первое — делать самому то, что он советует делать другим, второе — никогда не поступать против справедливости и третье — терпеливо переносить слабости людей, окружающих его.

Часто слышишь, что молодежь говорит: я не хочу жить чужим умом, я сам обдумаю. Зачем же тебе обдумывать обдуманное. Бери готовое и иди дальше. В этом сила человечества.

Всякая откровенно выраженная мысль, как бы она ни была ложна, всякая ясно переданная фантазия, как бы она ни была нелепа, не могут не найти сочувствия в какой-нибудь душе.

Говори о том только, что тебе ясно, иначе молчи.

Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значения которого он не может объяснить, лишается права писать и получает 100 ударов розги.

Кажется странным и безнравственным, что художник, видя страдания людей, не столько сострадает, сколько наблюдает, чтобы воспроизвести эти страдания. А это не безнравственно. Страдание одного лица есть ничтожное дело в сравнении с тем духовным если оно благое — воздействием, которое произведет художественное произведение.

Ни невежественный, ни себялюбивый человек не может быть значительным художником.

Нравственность человека видна в его отношении к слову.

Произведение искусств только тогда есть произведение искусств, когда оно вносит новое чувство в обиход человеческой жизни.

Простота есть главное условие красоты моральной. Чтобы читатели сочувствовали герою, нужно, чтобы они узнавали в нем столько же свои слабости, сколько и добродетели, добродетели — возможные, слабости — необходимые…

Простота есть необходимое условие прекрасного.

Это страшная ошибка — думать, что прекрасное может быть бессмысленным.

У всякого искусства есть два отступления от пути: пошлость и искусственность.

Великие предметы искусства только потому и велики, что они доступны и понятны всем.

В основе истинного произведения искусства должна лежать совершенно новая мысль или новое чувство, но выражены они должны быть действительно с рабской точностью всех мельчайших жизненных подробностей.

Всякое ложное произведение, восхваленное критиками, — есть дверь, в которую тотчас же врываются лицемеры искусства.

В умной критике искусства все правда, но не вся правда, а искусство потому только искусство, что оно все…

Главное свойство во всяком искусстве — чувство меры.

Искусство есть высочайшее проявление могущества в человеке.

Искусство — одно из средств различения доброго от злого.

Как ужасно вредна для художественного произведения фальшивая нота, отсутствие чувства меры.

Ничто так не путает понятий об искусстве, как признание авторитетов.

Оценка достоинства искусства зависит от понимания людьми смысла жизни, от того, в чем они видят благо и в чем зло жизни.

Эстетика есть выражение этики: искусство выражает те чувства, которые испытывает художник Если чувства хорошие, высокие, то и искусство будет хорошее, высокое, и наоборот. Если художник нравственный человек, то и искусство его будет нравственным.

Много нужно для искусства, но главное — огонь!

Дело критики — толковать творения больших писателей, из большого количества написанной всеми нами дребедени выделять лучшее. Что же касается критиков, то часто под их руками большие писатели делаются маленькими, глубокие мелкими и мудрые глупыми.

Истина, выраженная словами, есть могущественная сила в жизни людей.

Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает… Настоящий поэт сам невольно и страданьем горит, и жжет других, и в этом все дело.

Хороший актер может, как мне представляется, прекрасно сыграть самые глупые вещи и тем усилить их вредное влияние.

Пусть одобрение людей будет последствием твоего поступка, а не целью.

Ругают, осуждают — радуйся; хвалят, одобряют — бойся, огорчайся.

Всякое величайшее дело делается именно в условиях незаметности, скромности, простоты: ни пахать, ни строить, ни пасти скотину, ни мыслить даже нельзя при освещении, громе и блеске. Великие, истинные дела — всегда просты, скромны.

Тщеславие есть какая-то недозрелая любовь к славе, какое-то самолюбие, перенесенное в мнение других — он любит себя не таким, каким он есть, а каким он показывается другим.

Тщеславие, забота о славе людской — это последнее снимаемое платье. Трудно его снять, а тяготит оно ужасно; потому что более всего мешает свободе души.

Чем выше стараешься показывать себя людям, тем ниже становишься в их мнении.

Церковь. Все это слово есть название обмана, посредством которого одни люди хотят властвовать над другими.

Вера — это согласие воли с совестью.

Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью.

В судьбе нет случайностей; человек скорее создает нежели встречает свою судьбу.

Чем больше живешь духовной жизнью, тем более независим от судьбы, и наоборот.

Духовенство и сознательно и преимущественно бессознательно старается для своей выгоды держать народ в диком суеверии.

Льстец льстит только потому, что он невысокого мнения и о себе и о других.

Не слушайте никогда тех, кто говорит дурно о других и хорошо о вас.

Бессмертие, разумеется неполное, осуществляется, несомненно, в потомстве.

Благо людей в жизни. А жизнь в работе.

Возненавидеть жизнь можно только вследствие апатии и лени.

Если жизнь не представляется тебе огромной радостью, то это только потому, что ум твой ложно направлен.

Жизнь должна и может быть не перестающей радостью.

Жизнь, какая бы ни была, есть благо, выше которого нет никакого.

Жизнь не может иметь другой цели, как благо, как радость. Только эта цель — радость — вполне достойна жизни.

Все мысли о смерти нужны для жизни.

Вспоминать о смерти — значит жить без мысли о ней.

смерти нужно не вспоминать, а спокойно, радостно жить с сознанием ее постоянного приближения.

Для того, чтобы быть услышанным людьми, надо говорить с Голгофы, запечатлеть истину страданием, а еще лучше — смертью..

Единственное утешение при мысли о необходимости смерти состоит в том, в чем состоит утешение в опасности на корабле: в том, что все в том же, как и я, положении.

Если жизнь — благо, то благо и смерть, составляющая необходимое условие жизни.

Если сомневаешься и не знаешь, как поступить, представь себе, что ты умрешь к вечеру, и сомнение тотчас же разрешается: тотчас же ясно, что дело долга и что личные желания.

Лучшее доказательство того, что страх смерти есть страх не смерти, а ложной жизни, есть то, что часто люди убивают себя от страха смерти.

Надо жить так, чтобы не бояться смерти и не желать ее.

Плохо, если у человека нет чего-нибудь такого, за что он готов умереть.

Страх смерти обратно пропорционален хорошей жизни.

Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти.

Истинное сострадание начинается только тогда, когда, поставив себя в воображении на место страдающего, испытываешь действительно страдание.

Больше всех говорит тот, кому нечего сказать.

Большею частью бывает, что споришь горячо только оттого, что никак не можешь понять, что именно хочет доказать противник.

Есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и есть только две добродетели: деятельность и ум.

Уничтожь один порок, а десять исчезнут.

Благотворение только тогда благотворение, когда оно жертва.

Наши добрые качества больше вредят нам в жизни, чем дурные.

Остерегайтесь мысли, что у вас есть такие добродетели, каких нету других.

Справедливость есть крайняя мера добродетели, к которой обязан всякий. Выше ее ступени к совершенству, ниже — порок.

Справедливость есть моральная умеренность. Следовать в физическом мире правилу ничего лишнего — будет умеренность, в моральном — справедливость.

Сознание доброй жизни, без одобрения за нее людей, есть лучшая награда доброй жизни.

Доброе дело совершается всегда с усилием, но когда усилие повторено несколько раз то же дело становится привычкой.

Добро есть вечная, высшая цель нашей жизни. Как бы мы ни понимали добро, жизнь наша есть не что иное, как стремление к добру.

Добро, которое ты делаешь от сердца, ты делаешь всегда себе.

Доброта голубя — не добродетель. Голубь не добродетельнее волка. Добродетель начинается только тогда, когда начинается усилие.

Есть один несомненный признак, разделяющий поступки людей на добрые и злые: увеличивает поступок любовь и единение людей — он хороший; производит вражду и разъединение — он дурной.

Корень злых дел в дурных мыслях.

Мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали.

Мы не любим людей не потому, что они злы, а мы считаем их злыми потому, что не любим их.

Понятие красоты не только не совпадает с добром, но, скорее, противоположно ему, так как добро большей частью совпадает с победой над пристрастиями, красота же есть основание всех наших пристрастий.

Притворство доброты отталкивает больше, чем откровенная злоба.

Только тогда будешь в силах воздерживаться от злых дел, когда научишься воздерживаться от злых мыслей.

Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.

Чтобы быть истинными друзьями, нужно быть уверенными друг в друге.

В молодости все силы направлены на будущее, и будущее это принимает такие разнообразные, живые и обворожительные формы под влиянием надежды, основанной не на опытности прошедшего, а на воображаемой возможности счастья, что Одни понятые и разделенные мечты о будущем счастье составляют уже истинное счастье этого возраста.

В мечте есть сторона, которая лучше действительности; в действительности есть сторона лучше мечты. Полное счастье было бы соединение того и другого.

В человека вложена потребность счастья; стало быть, она законна.

Есть два желания, исполнение которых может составить истинное счастье человека, — быть полезным и иметь спокойную совесть.

Есть два рода счастья: счастье людей добродетельных и счастье людей тщеславных. Первое происходит от добродетели, второе от судьбы.

Счастье, основанное на тщеславии, разрушается им же: слава — злоречием, богатство — обманом. Основанное на добродетели счастье — ничем.

Надо верить в возможность счастья, чтобы быть счастливым.

Одно из самых удивительных заблуждений — заблуждение в том, что счастье человека в том, чтобы ничего не делать.

Счастлив тот, кто счастлив у себя дома.

Счастье есть удовольствие без раскаяния.

Счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь.

У самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть, в этом счастье…

Человек, отделяющий себя от других людей, лишает себя счастья, потому что чем больше он отделяет себя, тем хуже его жизнь.

Все бедствия людей происходят не столько от того, что они не сделали того, что нужно, сколько от того, что они делают то, чего не нужно делать.

Движение к добру человечества совершается не мучителями, а мучениками.

И то, что мы называем счастьем, и то, что называем несчастьем, одинаково полезно нам, если мы смотрим на то и на другое, как на испытание.

На одну и ту же вещь можно смотреть трагически и сделать из нее мучение, и смотреть просто и даже весело.

Только люди, способные сильно любить, могут испытывать и сильные огорчения; но та же потребность любить служит для них противодействием горести и исцеляет их. От этого моральная природа человека еще живучее природы физической. Горе никогда не убивает.

Я знаю в жизни только два действительных несчастья: угрызения совести и болезнь.

Величайшие истины — самые простые.

Главное препятствие познания истины есть не ложь, а подобие истины.

Если правда не указывает нам того, что мы должны делать, то она всегда укажет нам то, что мы не должны делать или должны перестать делать.

Разоблаченная ложь есть столь же важное приобретение для блага человечества, как и ясно выраженная истина.

Самая вредная ложь — это ложь хитрая, сложная и облеченная в торжественность и великолепие, как проявляется обыкновенно ложь религиозная.

Самая обычная и распространенная причина лисы есть желание обмануть не людей, а самих себя.

Самый верный признак истины — это простота и ясность. Ложь всегда бывает сложна, вычурна и многословна.

Только бы верили люди, что сила не в силе, а в правде, и смело высказывали бы ее.

Гордость совсем не то, что сознание человеческого достоинства. Гордость увеличивается по мере внешнего успеха, сознание своего человеческого достоинства, напротив, по мере внешнего унижения.

Человек гордый уважает не себя, а то мнение, которое о нем составляют люди; человек с сознанием своего достоинства уважает только себя и презирает людское мнение.

Какая необходимая приправа ко всему — доброта. Самые лучшие качества без доброты ничего не стоят, и самые худшие пороки с нею легко прощаются.

Осуждение за добро есть единственная поверка искренности служения добру.

Доброта для души то же, что здоровье для тела: она незаметна, когда владеешь ею, и она дает успех во всяком деле.

Чем человек умнее и добрее, тем больше он замечает добра в людях.

Чтобы поверить в добро, надо начать делать его.

Вино губит телесное здоровье людей, губит умственные способности, губит благосостояние семей и, что ужаснее всего, губит душу людей и их потомство.

Избавится от пьянства человек не тогда, когда он будет лишен возможности пить, а тогда, когда он не станет пить, хотя бы перед ним стояло вино.

Люди знают это свойство вина заглушать голос совести и сознательно употребляют его для этой цели.

Пьяница никогда не идет вперед ни в умственном, ни в нравственном отношении.

Пьяницы никогда не стали бы пьяницами, если бы не видели почтенных и уважаемых всеми людей, пьющих вино и угощающих им.

Редкий вор и убийца совершает свое дело трезвым.

Самое ужасное последствие пьяных напитков — то, что вино затемняет разум и совесть людей: люди от употребления вина становятся грубее, глупее и злее.

Спирт так же консервирует душу и ум пьяницы, как он консервирует анатомические препараты.

Трезвому совестно то, что не совестно пьяному. Этими словами высказана существенная, основная причина, по которой люди прибегают к одурманивающим веществам.

Призвание можно распознать и доказать только жертвой, которую приносит ученый или художник своему покой и благосостоянию.

Делай только то, что духовно поднимает тебя, и будь уверен, что этим самым ты более всего можешь быть полезен обществу.

Имей цель для всей жизни, цель для известного времени, цель для года, для месяца, для недели, для дня и для часа, и для минуты, жертвуя низшие цели высшим.

Как ни странно, самые твердые, непоколебимые убеждения — самые поверхностные. Глубокие убеждения всегда подвижны.

Правильный путь таков: усвой то, что сделали твои предшественники, и иди дальше.

Идеал — это путеводная звезда. Без нее нет твердого направления, а нет направления — нет жизни.

Самосовершенствование уже потому свойственно человеку, что он никогда, если он правдив, не может быть доволен собой.

Голос совести всегда можно отличить от всех других душевных побуждений тем, что он требует всегда чего-то бесполезного, неосязаемого, но прекрасного и достижимого одним нашим усилием.

Этим отличается голос совести от голоса славолюбия, который часто смешивается с ним.

Совесть есть память общества, усвояемая отдельным лицом.

Указания совести безошибочны, когда они требуют от нас не утверждения своей животной личности, а жертвы ею.

Часто люди гордятся чистотой своей совести только потому, что они обладают короткой памятью.

Человек может служить улучшению общественной жизни только в той мере, в какой он в своей жизни исполняет требования своей совести.

Чем виновней сам перед своей, хотя бы и скрытой, совестью, тем охотнее и невольно ищешь вины других и, в особенности, тех, перед которыми виноват.

Вера есть понимание смысла жизни и признание вытекающих из этого понимания обязанностей.

Самое короткое выражение смысла жизни такое: мир движется, совершенствуется; задача человека — участвовать в этом движении, и подчиняться, и содействовать ему.

Всегда кажется, что нас любят за то, что мы хороши. А не догадываемся, что любят нас оттого, что хороши те, кто нас любит.

Всякое рассуждение о любви уничтожает любовь.

Если сколько голов — столько умов, то сколько сердец — столько родов любви.

Истинная любовь не есть любовь к одному лицу, а душевное состояние готовности любви ко всем.

Истинная любовь сама в себе чувствует столько святости, невинности, силы, предприимчивости и самостоятельности, что для нее не существует ни преступления, ни препятствий, ни всей прозаической стороны жизни.

Любить — благо, быть любимым — счастье.

Любовь есть сама жизнь; но не жизнь неразумная, страдальческая и гибнущая, а жизнь блаженная и бесконечная.

Любовь не может быть вредной, но только бы она была любовь, а не волк эгоизма в овечьей шкуре любви…

Любовь — творит жизнь.

Любовь уничтожает смерть и превращает ее-в пустой призрак; она же обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастья делает счастье.

Свойство любви именно в том, что она дает благо тому, кто ее испытывает.

Женщина знает, что наш брат все врет о высоких чувствах, — ему нужно только тело, и потому простит все гадости, а уродливого, безвкусного, дурного тона костюма не простит.

Женщина, старающаяся походить на мужчину, так же уродлива, как женоподобный мужчина.

Женщины, как царицы, держат в плену рабства и тяжелого труда девять десятых рода человеческого. А все оттого, что их унизили, лишили их равных прав с мужчинами.

Женщины устроили из себя такое орудие воздействия на чувственность, что мужчина не может спокойно обращаться с женщиной. Как только подошел к ней, так и подпал под ее дурман и ошалел.

Существует странное, укоренившееся заблуждение о том, что стряпня, шитье, стирка, нянченье составляют исключительно женское дело, что делать это мужчине — даже стыдно. А между тем обидно обратное: стыдно мужчине, часто незанятому, проводить время за пустяками или ничего не делать в то время, как усталая, часто слабая, беременная женщина через силу стряпает, стирает или нянчит больного ребенка.

Любить — значит жить жизнью того, кого любишь.

Большая часть мужчин требует от своих жен достоинств, которых они сами не стоят.

Брак истинный только тот, который освещает любовь.

Будьте оба осторожны, внимательны больше всего другого к взаимным отношениям, чтобы не закрались привычки раздражения, отчужденности. Нелегкое дело стать одной душой и одним телом. Надо стараться. Но и награда за старание большая. А средство я знаю одно главное: ни на минуту из-за любви супружеской не забывать, не утрачивать любви и уважения, как человека к человеку. Чтобы были отношения, как мужа с женой, — но в основе всего, чтобы были отношения, как к постороннему, к ближнему, — эти-то отношения главное. В них держава.

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

Жениться надо всегда так же, как мы умираем, то есть только тогда, когда невозможно иначе.

Жениться надо никак не по любви, а непременно с расчетом, только понимая эти слова как раз наоборот тому, как они обыкновенно понимаются, то есть жениться не по чувственной любви и по расчету где и чем жить, а по тому расчету, насколько вероятно, что будущая жена будет помогать, а не мешать мне жить человеческой жизнью.

Надо не задавать себе задачу жениться, а задавать себе всегдашнюю задачу — жить хорошо, и тогда придет время и обстоятельства сделают то, что нельзя не жениться. Так вернее не ошибешься.

У нравственного человека семейные отношения сложны, у безнравственного — все гладко.

Цель обеда есть питание и цель супружества — семья. Если цель обеда — питание тела-то тот, кто съест вдруг два обеда, достигает, может быть, большого удовольствия, но не достигает цели, ибо оба обеда не переварятся желудком. Если цель брака есть Семья, то тот, кто захочет иметь много жен и мужей, может быть, получит много удовольствия, но ни в коем случае не будет иметь семьи.

Эгоизм семейный жестче эгоизма личного. Человек, который устыдится пожертвовать благами другого для себя одного, считает своей обязанностью пользоваться несчастьем, нуждою людей для блага семьи.

Дети всех любят, особенно тех, которые любят и ласкают их.

Дети нравственнее, гораздо проницательнее взрослых, и они, часто не выказывая и даже не сознавая этого, видят не только недостатки родителей, но и худший из всех недостатков — лицемерие родителей, и теряют к ним уважение.

Если бы мне дали выбирать: населить землю такими святыми; каких я только могу вообразить себе, но чтобы не было детей, или такими людьми, как теперь, но с детьми, — я бы выбрал последнее.

Власть над собой — самая высшая власть, порабощенность своими страстями — самое страшное рабство.

Власть одного человека над другим губит прежде всего властвующего.

Раб, довольный своим положением, вдвойне раб, потому что не одно его тело в рабстве, но и душа его.

Самый жалкий раб — это человек, отдающий в рабство свой разум и признающий истиной то, чего не признает его разум.

Свободен только тот, кому никто и ничто не может помешать сделать то, что он хочет. Такое дело есть только одно: любить.

Человек должен быть рабом. Выбор для него только в том, чьим: своих страстей, а значит, и людей, или же своего духовного начала.

Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

Комментарии закрыты.