Как известно, Самара была основана весной 1586 года воеводой князем Григорием Осифовичем Засекиным. Это была обычная для того времени небольшая деревянная крепость, каких немало строилось на южных и юго-восточных окраинах Московского государства. Первоначально Самара являлась сугубо военным поселением. Общее количество ее жителей, большинство из которых были стрельцами самарского гарнизона, не превышало 400-500 человек. Тогда же рядом с крепостью была основана Болдырская слобода служивых казаков. Позже выросли Рыбная и Вознесенская слободы, которые тянулись вдоль Волги. Уже потом, в течение всего XVII века, городок стал обрастать посадом и торгово-ремесленными слободами, а вокруг острога поселились посадские люди. Затем и постоянные жители гарнизона начали перевозить сюда свои семьи и обзавелись дворами. В результате уже в середине и второй половине XVII века в Самаре насчитывалось не менее 4-5 тысяч жителей, основную часть из которых все-таки составляли служилые люди и члены их семей.
К сожалению, до нынешнего дня сохранилось крайне мало сведений о пожарах в Самарской крепости, в начальный период существования. Тем не менее есть хотя и косвенные, но все-таки довольно убедительные данные о том, что самарцы в XVII веке не раз испытали на себе разрушительное действие огня. В частности, в 1663 году самарский житель Ф. И. Могутов просил не посылать его на службу в Царицын (Волгоград) по причине «его пожарного разоренья». А летом 1691 года самарскому воеводе было указано выдать членам местного гарнизона (дворянам, детям боярским, «иноземцам», сотникам и стрельцам) после «их пожарного разоренья» по одному рублю на человека для восстановления «дворового строения». Эта совершенно мизерная по современным меркам сумма для второй половины XVII века была весьма значительной, ведь средний городской двор со всеми жилыми и хозяйственными постройками стоил в Самаре в то время от 10 до 15 рублей.
Конец XVII века для Самары был, по-видимому, урожайным на пожары. Так, в одном из сохранившихся писем той эпохи самарские жители сообщали: «…от того пожарного разорения оскудали они грацкие жители и одолжали великими долгами и скотиною опали и раззорилися без остатку». Этот и другие факты свидетельствуют, что в те времена пожары были частыми гостями в поселениях Волжского края. В средневековых документах сохранились также сведения о пожарах, возникавших вследствие нападений внешнего врага, чьих-либо преступных действий, и так далее. Например, не так давно выяснилось, что построенная в начале лета 1586 года Самарская крепость могла сгореть уже в первый год своего существования. Ногайский князь Урус враждебно воспринял появление укрепленного города на Волге и потребовал от русского правительства снести его, в противном случае угрожал осадить крепость и сжечь ее. С Урусом в конце концов удалось договориться, но тут неожиданная опасность пришла к самарцам с другой стороны. Оказывается, осенью 1586 года в Самаре был задержан Матвей Мещеряк, известный атаман волжско-уральского казачества, один из главных участников похода в Западную Сибирь с целью ее покорения и присоединения к России. Мещеряк не подчинился приказу воеводы Засекина, который велел ему отдать награбленное у ногаев добро ногайским же послам, и за это он вместе с четырьмя товарищами был заключен в местную тюрьму. Но тут Мещеряку каким-то образом удалось договориться с частью самарского гарнизона («литвой»), чтобы от него переслали весточку волжским и уральским казакам.
Позже выяснилось, что заговорщики весной 1587 года собирались дождаться подхода к городу казачьих отрядов, устроить беспорядки в Самаре и сжечь ее. В сохранившемся документе того времени об этом говорилось следующее: «А в роспросе государь и на пытке твоему государеву воеводе сказали атаманы и литва, что послали весть на Волгу, на Увек и на Яик к атаманам и к их товарищам и велели быть всем… к твоему государеву городу к Сомарскому на Олексеев день человека Божия или на Благовещеньев день, а не будут на те сроки… вода располица, да воеводу и всех людей побить и город жжеч». Заговор провалился, поскольку записку перехватили, а казаков, сидевших в самарской тюрьме, казнили. Смута начала XVII века нанесла страшный урон России. Из трех новопостроенных на Волге городов — Царицына, Саратова и Самары — уцелел только последний. Другие были сожжены «воровскими казаками». В 1614 году ратные люди, посланные вниз по Волге для борьбы с авантюрой И. Заруцкого, увидели на месте Саратова пепелище.
Но и после завершения смутного времени Самара и селения Самарского уезда не раз подвергались серьезной огненной угрозе. В 40-х годах XVII века на город напали калмыки. В 1646 году впервые была произведена перепись Самары и составлена писцовая книга. По этой переписи в городе было 137 дворов и 356 жителей мужского пола (без численности гарнизона). Кроме того, по подсчетам академика М. Н. Тихомирова, на посаде крепости стоял еще 81 двор. Поскольку каждый двор (а это изба, дворовые постройки, огород) в среднем имел площадь приблизительно в 400 квадратных метров, то в городе, следовательно, была очень стесненная застройка, без должных противопожарных и санитарных разрывов. В 1670 году число гражданских жителей Самары выросло до 700 человек мужского пола. Следовательно, за 24 года население увеличилось в два раза. Это лишнее доказательство того, что в середине века Самара постепенно усиливает свое значение важного торгового города на востоке России, продолжая играть важную стратегическую роль в качестве пограничного оборонительного пункта.
В том же 1670 году Самара пострадала во время Разинщины, о чем в сохранившихся документах встречается любопытная запись: «Да июня в 15 день писал к нам, великому государю, с Самары стольник Иван Алфимов. Мая де в 31 день в пятом часу дни приходили под Самару многие воинские люди, калмыки и изменники башкирцы, изгоном и под городом на степи дальные надолбы разломали. И многими людьми въехав в надолбы и у города под Вознесенскою слободою, лошади и животинные стада отогнали да в полон взяли двух человек пастухов. И отогнав те стада, в дальних надолбах сожгли 2 башни. И стали в степи от города версты по 3 и по 4, и видают их под городом по вся дни». Нередко к пожарам приводили и столкновения между местными земельными собственниками. Самарский воевода в последней трети XVII века жаловался на то, что власти Савво-Сторожевского монастыря выжгли острожки, выстроенные на Самарской Луке между Волгой и Усой для охраны Самарской Луки от нападений кочевников.
К началу XVIII века крепость достигала в длину 822 сажени, и в ширину — 162 сажени. Жилые кварталы посада занимали площадь в 33 тысячи квадратных метров. И как раз к 1700 году относится первый по-настоящему крупный пожар в Самаре, о котором до наших дней сохранились сведения в Российском государственном архиве древних актов. В документах Московского приказа об этом свидетельствует следующая запись: «В Самаре большой пожар, сгорел архив Самарской приказной избы». В частности, тогда огнем были уничтожены и письменные акты об основании города. Еще из этих документов видно, что в результате опустошительного пожара 1700 года сгорела большая часть города, фортификационные сооружения внутреннего городка, или кремля, а также крепостные стены. Об этом в Москву сообщал самарский воевода А. И. Кушников, который писал: «Кремль и палисад згорели без остатку».
Из-за этого пожара, уничтожившего старинные рукописи, долгое время нельзя было установить точную дату основания Самары. Неудивительно, что через четверть века Симбирский провинциальный воевода, которому в 1728 году было поручено составить описание Самары, сообщал: «Сколь давно и от какого случая построен, подлинного о том известия взять негде, понеже в прошлых годах приказы с имеющимися в них всякими грамоты и указы згорели». В мае 1703 года мимо Самары проплывал голландский путешественник и художник Корнилий де Бруин, оставивший рисунок города со стороны Волги и некоторые сведения о нем. Вот что писал голландец о Самаре: «Этот город довольно обширен, весь деревянный и домишки в нем плохие. Стены, снабженные башнями, тоже деревянные и со стороны суши довольно велики. Город занимал почти всю гору, а предместье тянется вдоль речного берега… Когда плывешь мимо города, видишь городские ворота, множество небольших церквей и несколько монастырей…»
Но Корнилий де Бруин, видимо, так никогда и не узнал, что буквально через одну-две недели после его путешествия по Волге Самару вновь постиг катастрофический пожар. Сейчас установлено, что в 1703 году огонь охватил только деревянные укрепления крепости — башни и бастионы, а посад и слободы, скорее всего, оказались нетронутыми. Но причины бедствия остались неизвестными, хотя, видимо, все случилось из-за неосторожности самих жителей Самары. После пожара 1703 года пришлось заново перестраивать всю оборонительную часть города. Казанский комиссар Сергеев построил городские укрепления по европейскому образцу, но с учетом вековых традиций русского крепостного деревянного зодчества. При этом крепость, имевшую в разрезе форму ромба, он возвел в другом месте, в 200-х метрах на северо-восток от сгоревшего кремля. Вновь возведенная система фортификационных сооружений могла противостоять любым нападениям нерегулярных войск — степных кочевников.
В дополнение к этому город был обнесен земляным валом и окружен глубоким рвом. Земляной вал начинался близ Преображенской церкви и тянулся приблизительно по району расположения Александровского сада и Успенской улице, там, где ныне находится Хлебная площадь. Плюс к тому по периметру кремля вместо сгоревших деревянных стен был устроен «земляной замок», а по углам крепостного ромба находились круглые земляные бастионы. Укрепления прикрывали жилую застройку от кочевников, обычно нападавших из-за реки Самары, со стороны южных степей, а бастионы не позволяли нападавшим прорваться в междуречье Волги и Самары. С 30-х годов XVIII века, после строительства Новой Закамской, а затем и Самарской укрепленных линий, началось быстрое заселение степного левобережного Заволжья. К этому времени Самара уже потеряла свое значение пограничного военного пункта на востоке страны и перестала быть крепостью.
