Усадьба купца Дунаева в Самаре

Усадьба купца Дунаева в Самаре

Дом самарского купца 1-й гильдии Николая Федоровича Дунаева имеет весьма любопытную предысторию, связанную с его проектированием. В 1878 году, надумав построить собственный особняк, он обратился с заказом в Петербургское общество архитекторов. 26 февраля 1878 года через журнал «Зодчий» был объявлен конкурс проектов. А пожелания заказчика, составившие условия конкурсной программы, выглядели так: дом должен быть возведен на подвальном этаже старого здания (уцелевшем от пожара и достаточно прочном, чтобы выдержать дальнейшую застройку); толщина его наружных стен должна быть 3,5 кирпича (20 вершков), внутренних — 3 кирпича (17 вершков); подвальные стены должны подниматься над землей на 2 аршина 12 вершков, углубление в землю должно составить 1 аршин 10 вершков.

Еще Дунаев распорядился, чтобы имеющийся подвал покрыли сводом и на нем воздвигли просторный жилой особняк, 2-х или 1-этажный с мезонином, в коем имелись бы: передняя с отделением для прислуги (величиною по усмотрению архитектора); зала 16×12 аршин; гостиная 10×9 аршин; кабинет 9×9 аршин; дамский кабинет 8×8 аршин, при нем — цветник; столовая 10×9 аршин; контора для хозяина 8×8 аршин; спальня хозяина 8×8 аршин; спальня хозяйки 10×9 аршин; 2 детские 10×9 и 10×7 аршин; 2 комнаты для родственников каждая 8×8 аршин; комната гувернантки 6×6 аршин; классная комната 10×7 аршин; комната для экономки и горничной (девичья), а также ванная, ватерклозет с двумя отделениями (одно для детей), величина которых определялась по усмотрению архитектора; господская кухня, при ней чулан; людская, при ней небольшая сухая и теплая комната для сбруи; людская кухня: в подвале — кладовая с внутренним и наружным парадными входами, там же предполагалось устроить дровяник.

Вне главного корпуса были заказаны: баня, состоящая из раздевальной и парильной; прачечная (с приспособлением для сушки белья на чердаке дома); каретный сарай 21×12 аршин; конюшня 10×12 аршин; 2 амбара, каждый 8×12 аршин; 2 ледника (хозяйский и людской) с общим наружным входом, каждый 6×6 аршин (ближе к дому); коровник на 6 коров. Условия конкурса были таковы, что проекты подавались авторами под девизами. Их расшифровка хранилась в запечатанных конвертах у председателя Общества архитекторов. В состав жюри вошли известные зодчие своего времени; Д. И. Гримм, Э. И. Жибер, И. В. Штром, А. Л. Гун, А. Р. Гешвенд. Их проекты к конкурсу не принимались, чем гарантировалась непредвзятость судейства.

Архитектор обязан был представить в жюри: планы всех этажей главного дома и служб; лицевые фасады; все необходимые разрезы для пояснения проекта; генеральный план. Был назначен конечный срок сдачи проекта — 28 марта того же года, то есть на всю работу архитекторам отводился 1 месяц. За лучшие проекты Дунаев назначил 3 премии, внушительные по ценам того времени: 1-я — в 300 р., 2-я — 200 р., 3-я — 150 р. По условиям конкурса, премированные проекты поступали в собственность купца. Итак, к 28 марта 1878 года было подано 10 архитектурных проектов будущего дома. Жюри рассмотрело их и представило заключение по каждому. 11 апреля было вынесено окончательное решение, за которое жюри проголосовало единогласно. Согласно ему, 3-ю премию получил проект под девизом «Мани, Факел, Фарес»; 2-ю — проект под девизом «Без оглядки», а главную, 1-ю — проект под девизом «Удастся — квас, не удастся — кислые щи».

Место, где был построен дом, весьма удачно разделено на три главные части:
Главное здание расположено на прилегающей к Дворянской улице (Москательной), к нему примыкает довольно просторный сад в 156 квадратных сажень. Средняя часть занята хорошим чистым двором в 98 кв. сажень со службами. Задняя часть, на которой спроектированы конюшни и коровник, образует небольшой двор с помойною и вывозною ямами! Главный дом — 1-этажный, с мезонинными помещениями, в которых расположены 2 детские комнаты, комната для гувернантки, уборная и ватерклозеты. Удобная лестница, выходящая в столовую, в спальню хозяйки и коридор, ведущий в кухню и к прислуге, служит сообщением мезонина с нижним этажом. Все комнаты квартиры удачно связаны между собой и отвечают размерам программы (за исключением дамского кабинета, которому дан 7 и 7,5 аршин вместо 8 и 8 аршин). В дамском кабинете, надо еще заметить, при 4 дверях, 2 окнах и 1 камине не представляется возможным поместить необходимую мебель.

С подвалом имеется внутреннее сообщение по лестнице, ведущей в кухню. Наружное сообщение имеется с чистым двором, но здесь не обращено должное внимание на склон местности. Во всяком случае эти два входа нельзя признать удобными для кладовой. Службы вообще расположены довольно удобно. Амбары в чистом дворе несколько менее требуемых программою (а именно вместо 12 и 8 аршин имеют 11 и 7,5 аршина). В поговорке «Удастся — квас, не удастся — кислые щи» читается смысл, что участие в конкурсе решает судьбу автора. Так и стало в итоге. Победителем был объявлен молодой, никому не известный архитектор Александр Готгордович Гронвальд. Биографических данных о нем существует немного. По сведениям Ю. К. Фавстова, родился он в 1845 году. Его семья имела шведские корни. В 16 лет (1861 год) он поступил в Петербургскую Академию художеств, откуда был отчислен через 11 лет (1872 года) «за малые успехи». Столь длительное пребывание в учебном заведении объясняется правилами обучения того времени. В конце концов, в 1873 году он все-таки окончил Академию, получив звание «классного художника 3-й степени». Участие в конкурсе стало для Александра событием, решившим его профессиональную судьбу.

Получение Гронвальдом победной премии явилось не просто его безоговорочной реабилитацией, но настоящим профессиональным триумфом, доказавшим его талант и определенную косность порядков Академии художеств. Дело в том, что одним из конкурентов в соревновании (отмеченным 2-й премией), волею судеб оказался его бывший преподаватель — академик В. А. Шретер. Победа Гронвальда в самарском конкурсе поставила его имя в один ряд с признанными мэтрами. 3-ю премию получил архитектор В. П. Леонов. Чтобы понять, почему Гронвальд одержал верх в столь серьезном состязании, следует сравнить все 3 проекта. Гронвальдовский вариант 1-этажного дома с мезонином (в классическом стиле), по сравнению с 2-хэтажными проектами Шретера и Леонова, отличался большей легкостью. Гармоничность пропорций площади стен и окон, равномерное ритмичное чередование вертикальных и горизонтальных линий задавали ощущение хорошего разумного порядка той жизни, для которой предназначался дом. При этом в нем не было жесткой симметрии, а виднеющаяся поверх правого крыла фасада часть мезонина создавала эффект «сюрприза», который бывает, например, под рождественской елкой. Созерцание главного вида дома рождало чувство праздничности и надежды на исполнение заветных желаний. Проект Гронвальда создавал будущим хозяевам атмосферу света, тепла и доброты. Кроме того, Александр точнее других выполнил все программные требования Дунаева.

Как быстро построили дом, и сколь долго в нем прожила семья Дунаева, точно не известно. Вскоре его красоту и выгодность месторасположения на лучшей улице города оценило местное купечество. Подобно другим городам, в Самаре существовал купеческий клуб (именовавшийся Коммерческим собранием), куда местные предприниматели и торговцы приходили поговорить о делах, поиграть в карты. Развивающемуся купеческому сословию, начавшему ощущать вкус к Прекрасному, борющемуся за общественный престиж, хотелось иметь достойное помещение для встреч и общения, и выбор пал на дом, построенный по проекту Гронвальда. Владельцу предложили хорошую плату, и вскоре особняк стал выполнять все функции Коммерческого собрания. А сама история утверждения проекта дома Дунаева наложила отпечаток на всю последующую (до 1917 года) эксплуатацию здания. Публика, приходившая сюда, состояла не только из купцов. Это были горожане всех сословий, учащиеся учебных заведений старших курсов. По-видимому, в Совете старейшин Коммерческого собрания имелись настоящие ценители музыки — об этом свидетельствует представительный список артистических имен, удостаивавших зал своими выступлениями.

Самарские купцы, среди которых были меценаты, отпускавшие солидные средства на содержание церковных хоров, достаточно хорошо разбирались в вокально-певческом искусстве. Поэтому они проявляли интерес прежде всего к приглашению певцов. Среди них — известная итальянская певица Дезире Арто, которая, совершая гастрольное турне по России, посетила в 1884 году также Самару и спела концерт вместе со своим мужем, баритоном Падильей-и-Рамосом. В зале Коммерческого собрания выступало много других певцов, как выдающихся, так и менее известных. В Самару приезжали: Федор Комиссаржевский (1890), Николай Вельяшев (1893), Владимир Преображенский (1897), Николай Миронов (1900), Юлия Носилова (1903), Анна Жеребиова-Андреева (1906), Эмилия Боброва-Пфайфер, София Гепнер, Александр Дракули, Мария Михайлова (1908).

Кульминационным в истории Коммерческого собрания стал 1907 год, когда в нем спело целых 8 популярных певцов своего времени, настоящий «звездный» комплект — Анастасия Вяльцева, Ольга Асланова, Малвине Вигнере-Гринберга, Надежда Ланская, Александр Богданович, Николай Большаков, Гавриил Морской, Василий Островидов-Тассин. Как и во всяком концертном зале, в Коммерческом собрании стоял рояль. Его клавиш касались пальцы выдающихся пианистов. Первый сольный концерт дала здесь в 1883 году знаменитая пианистка-виртуоз Анна Николаевна Есипова. Она с триумфом принималась публикой многих стран Европы, поэтому ее приезд в Самару стал неординарным событием культурной жизни города. В 1884 году аудитория Коммерческого собрания слушала Альфреда Рейзенауэра, немецкого пианиста, ученика Ф. Листа. Это было одно из его первых турне по России (активные гастрольные выступления пианиста начались, согласно энциклопедическим данным, с 1886 году).

Понимая, что выступления крупных пианистов требуют соответствующего инструментария, Совет старейшин Коммерческого собрания выписал из Лейпцига в 1898 году рояль фабрики «Bluthner», самый лучший для своего времени по устройству клавишной механики. Первым его опробовал 14-летний Рауль Кочальский (которого в Самаре уже знали по концерту 1889 года в Благородном собрании). Рояль Коммерческого собрания чувствовал прикосновения тонких пальцев одного из рафинированных пианистов рубежа веков — поляка Иосифа Гофмана. Он приехал в Самару в 1900 году, будучи к этому времени уже жителем США. О его концерте не сохранилось отзывов местной прессы, но живы устные предания о популярности Гофмана, имевшего в период своей активной гастрольной деятельности истовых поклонниц. Вполне вероятно, что после концерта в Коммерческом собрании, куда, несомненно, пришли и представительницы польской общины, среди них появились те, кто сохранил в своем сердце память об этом единственном выступлении в Самаре выдающегося пианиста XX века.

После Гофмана на рояле «Bluthner», стоявшем в зале Коммерческого собрания, играли Борис Камчатов (1910, 1911), приглашенный из Петербурга, и преподаватели-пианисты музыкальных классов. Среди них особенно выделялся Арвид Даугуллис (1907), уехавший из Самары в Ригу и ставший одним из основоположников латышской пианистической школы. Посетители зала Коммерческого собрания могли послушать игру на трибе немца Вильгельма Вурма (1884) или на арфе американца Альфреда Костнера (1902) — хлопоты по организации их концертов в Самаре также брал на себя Совет старейшин. Проводили свои выступления в зале и различные музыкальные ансамбли. Здесь в 1895 году прошло одно из выступлений раннего, камерного, состава ансамбля балалаечников Василия Андреева, вызвавшее неописуемый восторг публики и противоречивое отношение прессы.

Но, самым невероятным для слушателей (по оригинальности состава) стало знакомство в 1907 году с Парижским ансамблем старинных музыкальных инструментов, в котором играли на виолах представители музыкальной семьи Казадезюс во главе с самим Анри, а на клавесине итальянский композитор Альфред Казелла. Эти гастролеры составили свою программу целиком из старинной музыки XVII-XVIII вв. Была своя публика и у Московского трио Шора-Крейна-Эрлиха (1903), квартета имени герцога Мекленбургского (1907), которые исполняли музыку XIX в. Отдельная страница в истории Коммерческого собрания — его дружба с Самарским музыкальным училищем. В сентябре 2002 года этому старейшему учебному заведению Самары исполнилось 100 лет. Оно открылось в 1902 году в доме купца А. Г. Жоголева на Дворянской (ныне — ул. Куйбышева, 110) и находилось неподалеку от Коммерческого собрания. Поскольку некоторые самарские купцы являлись действительными членами Самарского отделения ИРМО, они опекали деятельность училища (первоначально имевшего статус музыкальных классов). Совет старейшин Коммерческого собрания в 1902-1909 гг. предоставлял свой зал за значительно сниженную плату для проведения ученических концертов, выступлений преподавателей. Выпускные вечера проходили там бесплатно.

Скорее всего, дом купца Дунаева подвергался внутренней перепланировке. Решив сдавать в аренду помещения под концерты, руководство Коммерческого собрания, по всей видимости, объединило 2 или 3 самые большие комнаты 1-го этажа, дабы увеличить площадь зала. Судя по тому, что в газетах того времени не встречалось нареканий на качество звучания музыки, зал Коммерческого собрания обладал хорошей акустикой, благодаря чему он так длительно и использовался по этому назначению. Его эксплуатация снизилась лишь тогда, когда закончилось строительство театра-цирка «Олимп» (1907), и, особенно, когда самарцы на собранные «всем миром» деньги построили здание Общественного собрания (1913), где ныне размещается музей войск ПриВо. Сейчас в доме Дунаева находится Департамент по управлению персоналом и кадровой политике.

Интересные страницы:

1. Бардовские песни
2. Грушинский фестиваль
3. История Площади Революции
4. Рыбалка на Волге
5. Улицы Самары

На Главную

От Волги до Тихого океана
Старая Самара
0 624 8 мин.
Скоромыкин, Сруль и другие...
Старая Самара
0 577 3 мин.
История Струковского сада
Старая Самара
0 512 13 мин.
Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

Вам нужно войти, чтобы оставить комментарий.