Гром гремел при рождении Ивана Грозного
Вскоре, 25 августа 1530 года, в Москве произошло событие, встреченное с радостью при дворе Василия III — супруга Великого Князя родила московскому Государю долгожданного наследника престола. Его нарекли Иоанном. Рассказывали, что юродивый Доментий предсказывал, что родится «Тит — широкий ум» (наследник родился в день апостолов Варфоломея и Тита. Будущее показало, что Иоанн Васильевич обладал недюжинным умом)… Новгородский летописец (составитель свода 1539 года) писал, что, когда родился Иоанн, «внезапну бысть гром страшен зело и блистанию молнину бывшу по всей области державы их, яко основанию земли поколебатися; и мнози по окрестным градам начаша дивитися таковому страшному грому». Так в блеске молний и грохоте грома появился на свет будущий царь Иоанн Васильевич Грозный.
Митрополит Филипп и Иван Грозный
Царь возвратился в Москву, и казни возобновились. К святителю приходили вельможные и простые и со слезами умоляли его о защите… В крестопоклонное воскресение (2 марта 1568 года) царь пришел в храм соборный. Он и опричники были в черных одеждах, с высокими шлыками на головах и с обнаженными орудиями. Иоанн подошел к митрополиту, стоявшему на своем месте, и ждал благословения. Святитель безмолвно смотрел на образ Спасителя. Опричники сказали: «Владыко! Государь пред тобою, благослови его». Филипп, взглянув на Иоанна, сказал: «Государь! Кому поревновал ты, приняв на себя такой вид и исказив благолепие твоего сана! Ни в одежде, ни в делах не видно царя. У татар и язычников есть закон и правда, а на Руси нет правды; в целом свете уважают милосердие, а на Руси нет сострадания даже для невинных и правых. Убойся, Государь, суда Божия. Сколько невинных людей страдает! Мы здесь приносим жертву бескровную Богу, а за алтарем льется невинная кровь христианская! Грабежи и убийства совершаются именем царя». Иоанн распалился гневом и сказал: «Филипп! Ужели думаешь переменить нашу волю? Не лучше ли быть тебе одних с нами мыслей?» — «К чему же вера наша? — отвечал святитель. — Не жалею я тех, которые пострадали невинно: они мученики Божии; но скорблю за твою душу». Иоанн пришел в неистовство и грозил казнями: «Нам ли противишься ты? Увидим твердость твою!» — «Я пришелец на земле, как и все отцы мои, — тихо отвечал святитель, — готов страдать за истину». Вне себя от ярости Иоанн вышел из храма…
Стали искать лжесвидетелей против святителя в Соловецком монастыре, но там все называли Филиппа праведным и святым; наконец игумен Паисий, которому обещали сан епископа, монах Зосима и с ним еще некоторые, недовольные строгостью Филиппа еще во время его игуменства, согласились быть клеветниками против святителя. Составили донос. В Москве Паисий в присутствии царя и духовенства со всей наглостию обвинял Филиппа. Святитель кротко сказал Паисию: «Что сеешь, то и пожнешь». И, обратясь к царю, говорил: «Государь! Не думаешь ли, что я боюсь смерти? Достигнув старости, готов я предать дух мой Всевышнему, моему и твоему Владыке. Лучше умереть невинным мучеником, чем в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония. Оставляю жезл и мантию митрополичьи. А вы все, святители и служители алтаря, пасите верно стадо Христово; готовьтесь дать отчет и страшитесь Небесного Царя более, чем земного». Святитель снял с себя белый клобук и мантию. Но царь остановил его, сказав, что ему должно ждать суда над собою, заставил взять назад утварь святительскую и еще служить литургию 8 ноября. При начале литургии ворвался в соборный храм один из гнусных любимцев царских, Басманов, и вслух при народе прочел осуждение Филиппу. Опричники бросились в алтарь, сорвали со святителя облачение, одели в рубище, вытолкали из храма, посадили на дровни и повезли в Богоявленский монастырь, осыпая его бранью и побоями. Толпы народа со слезами провожали святителя, а он спокойно благословлял народ.
Пред вратами обители он сказал народу: «Дети! Все, что мог, сделал я, если бы не из любви к вам, и одного дня не оставался бы я на кафедре… Уповайте на Бога, терпите». Несколько дней страдал неустрашимый исповедник правды — в смрадной келье, окованный цепями, с тяжелою колодкою на шее, лишенный хлеба. Сюда Иоанн прислал ему голову его любимого племянника и велел сказать ему: «Вот твой любимый сродник, не помогли ему твои чары». Святитель встал, благословил И поцеловал голову и велел возвратить царю кровавый подарок. Наконец Иоанн сослал Филиппа в заточенье в Тверской Отроч монастырь. Прошло около года, как святой Филипп томился в заточении. В декабре 1569 года двинулся царь со своею дружиною карать Новгород и Псков за мнимую измену. Тогда по воле Иоанна Малюта Скуратов явился в келью Филиппа и с видом смирения сказал: «Владыко святой! Преподай благословение царю на путь в Новгород». Святитель знал, зачем явился Малюта. Еще за три дня до того сказал он бывшим при нем: «Вот приблизился конец моего подвига» — и причастился Святых Тайн. Злодею отвечал он: «Делай, что хочешь, но дара Божия не получают обманом». Сказав это, он стал на молитву и просил Господа, да примет дух его с миром. Малюта задушил святителя подушкою и сказал настоятелю, что бывший митрополит умер от угара. Это было 23 декабря 1569 года.
Иоанн IV в Пскове В 1570 году
На следующее утро, 20 февраля, во второе воскресение Великого Поста, улицы Пскова представляли необыкновенное зрелище. По всем улицам до Кремля, против всех домов и ворот были расставлены столы с разными постными кушаньями; жители в праздничных платьях стояли пред столами. Все они были в страхе, как приговоренные к смерти; многие дрожали, иные плакали. Один только человек в длинной рубашке, подпоясанный веревкою, смело и беззаботно разгуливал по улицам, пробегая босыми ногами от одного стола к другому и стараясь ободрить жителей.
Это был юродивый Никола, по прозванию Салос, всему городу известный и всеми уважаемый праведник. Царь въехал в город. Вдруг явился перед ним юродивый, прыгая на палочке по детскому обычаю и приговаривая:
— Иванушка! Иванушка! Покушай: вот тебе хлеб-соль. Чай, не наелся мясом человечьим в Новгороде.
Царь разгневался и велел было опричникам схватить его; но блаженный исчез, скрывшись в толпе народа. При выходе из Троицкого соборного храма снова встретил царя Никола и неотступно звал к себе в келью под соборную колокольню. В этой убогой и тесной келье на лавке была разостлана чистая скатерть и на ней лежал огромный кусок сырого мяса.
— Покушай, покушай, Иванушка, — приговаривал Никола, с поклоном угощая царя.
— Я христианин и не ем мяса в пост, — сурово сказал царь.
— Мяса не ешь, а людей губишь, и кровь христианскую пьешь, и суда Божьего не боишься!
Закипело на душе у Грозного. Он велел снимать колокола с соборной церкви и грабить ризницу. А юродивый, взглянув ему в глаза, сказал строгим голосом:
— Не тронь нас, прохожий человек, ступай скорее прочь. Если еще помедлишь, не на чем тебе будет бежать отсюда.
В ту же минуту вошел Малюта Скуратов, бледный от страха, и доложил царю, что любимый конь его пал.
— Вот только тронь кого-нибудь в богоспасаемом Пскове, — закричал ему юродивый, — или церкви начни грабить — тотчас же издохнешь, как конь твой.
Грозный оставил в покое город, спасенный от разорения юродивым.
Награда Юрию Барятинскому
Иоанн выкупил из плена у Батория двух своих воевод — Осипа Щербатова и Юрия Барятинского. Когда они явились к нему, он с любопытством стал их расспрашивать. Щербатов говорил искренно, признавая могущество польского короля. Барятинский, желая угодить царю, говорил обратное. По его словам, у Батория нет войска и крепостей, и он дрожит перед именем московского царя. «Бедный король! — сказал Иоанн, — как мне его жаль!» Потом схватил свой посох и начал им колотить своего бесстыдного придворного, приговаривая: «Вот тебе награда, обманщик».
Царские игры
В каждом более или менее значительном доме тогда держали одного или нескольких таких приживальщиков. У Иоанна их были десятки. Некоторые из них поплатились жизнью за честь быть с царем за панибрата. Одного из них звали Гвоздевым. Он был княжьего рода, как и будущий дурак Императрицы Анны, и занимал при дворе видную должность. Совмещение должностей тогда было обычным явлением. Однажды для забавы Иоанн вылил этому шуту миску горячих щей на голову. Несчастный закричал. Иоанн ударил его кинжалом, так как был в нетрезвом виде. Шут упал на пол, обливаясь кровью. Позвали лекаря. «Вылечи моего верного слугу, — сказал ему Иоанн, — я с ним неловко поиграл». — «Так неловко, что теперь уже ни Бог, ни Ваше Величество не заставите его играть», — отвечал лекарь. Гвоздев умер.
Сокровищница Ивана Грозного
Умирающий царь приказывал носить себя в помещение, где хранились его драгоценности, и любовался несметными богатствами, с которыми он должен был расстаться. Раз он пожелал, чтобы Горсей сопровождал его в это помещение. Здесь он велел показать себе различные драгоценные камни и с видом знатока объяснял их достоинства и ценность. Взяв в руку несколько камней бирюзы, он обратился к Горсею: «Видишь, как она изменяет цвет, она бледнеет. Это значит, что меня отравили. Это предвещает мне смерть». Затем он приказал принести скипетр из кости единорога. Под этим именем был известен один вид слоновой кости, слывший за целебное средство. Вооружившись этим чудодейственным орудием, царский лекарь начертил на столе окружность. Внутрь ее посадил несколько пауков. Насекомые тотчас же околели. Оставшиеся же за чертой пауки разбежались. «Поздно» — сказал Иоанн, — теперь меня не спасет и единорог. Взгляни на этот алмаз, — обратился он снова к Горсею, — это лучший и драгоценнейший из всех камней Востока. Но я никогда не ценил его по достоинству. Алмаз утишает гнев и гонит сладострастие. Он дает человеку власть над собою и целомудрие… Худо мне… Унесите меня отсюда… Мы придем в другой раз…
Смерть царя Ивана Грозного
Незадолго до смерти царь приказал доставить к нему волхвов из Карелии. Распоряжение было исполнено, и 60 человек поселили под стражей в Москве. Ежедневно их посещал Б. Я. Бельский. Ему единственному дозволено было узнать их ворожбу. Чародеи «по звездам» предсказали смерть царя в определенный день. Об этом Вельский доложить царю не осмеливался. Проведав о предсказании, Грозный впал в ярость и сказал, что «очень похоже, что в тот день они будут сожжены». Тем временем царю становилось все хуже. Он не мог ходить. Его выносили каждый день с сопровождающими, чтобы он мог любоваться своими сокровищами… В полдень 18 марта 1584 года, то есть в день, когда волхвы предсказали царю смерть, Грозный, по словам Горсея, пересмотрел завещание и отдал распоряжение приготовить ванну. Затем он послал Вельского уведомить колдунов, что их зароют в землю или сожгут за ложь, так как царь в день предсказанной ему кончины здоров, как никогда. Однако волхвы продолжали настаивать на своем предсказании, говоря: «День окончится, только когда сядет солнце». Около третьего часу дня, приняв ванну, Грозный приказал Родиону Биркину принести шахматы и позвал к себе Бельского, Годунова и слуг. Однако «вдруг ослабел и повалился навзничь». Произошло замешательство, послали за духовником и врачом. «Тем временем царь окоченел». Бельский и Годунов вышли на крыльцо и объявили о его кончине.
