Интересные факты из жизни Николая II

Интересные факты из жизни Николая II

ОБРАЗОВАНИЕ

Победоносцев, обер-прокурор, самый образованный и культурный русский государственный деятель. Он был преподавателем цесаревича Николая, Императора Александра III и Императора Николая II. Он знал Императора Николая с пеленок, может быть, поэтому он был о нем вообще минимального мнения. Он ему много читал лекций, но не знал, знает ли его ученик что-нибудь или нет, так как была принята система у ученика ничего не спрашивать и экзамену не подвергать. Когда Победоносцева спросили, что он собой представляет как образованный человек, то он ответил: «Право не знаю, насколько учение пошло впрок».

Император Николай вступил на престол совсем неподготовленным к роли Императора. Многие винят Александра III в том, что он его не подготовлял; фактически, пожалуй, это и верно, но, с другой стороны, Император Александр III никогда не мог думать, что он так скоро умрет, и поэтому, естественно, что он все откладывал на будущее время и подготовление своего сына к занятию престола, находя его еще слишком молодым человеком, чтобы заниматься государственными делами.

Отношение к Японии Николая 2

Когда цесаревич Николай достиг совершеннолетия, то явился вопрос о путешествии его за границу для большего политического развития, и тут явилась у Императора Александра III мысль, можно сказать, фатальная — отправить Его Высочество наследника цесаревича на Дальний Восток.

Фатальность этого путешествия заключается в следующем: известно, что когда наследник приехал в Японию, то какой-то изувер японец Ва-цу ранил наследника, ударив шашкой по голове, причем само ранение сопровождалось с внешней стороны не особенно картинными действиями, то есть такими, которые не могли бы увлечь зрителя симпатиями в ту или другую сторону, если бы разыгравшаяся драма давалась для зрителей. Это событие вызвало в душе будущего Императора отрицательное отношение к Японии, этот удар шашкой японского изувера, нанесенный в голову молодому цесаревичу, конечно, неблагоприятно повлиял на его впечатление о Японии и о японцах, в частности.

Поэтому понятно, что Император Николай II, когда вступил на престол, не мог относиться к японцам особенно доброжелательно, и когда явились лица, которые начали представлять Японию и японцев, как нацию крайне антипатичную, ничтожную и слабую, то этот взгляд на Японию с особой легкостью воспринимался Императором, а потому Император всегда относился к японцам презрительно.

Когда началась ужасная и несчастная война с Японией, то в архивах всех министерств можно было найти официальные доклады с Высочайшими надписями, в которых Император называет японцев «макаками».

ВСЕ-ТАКИ УШЛИ ОТ КИТАЯ

После трагедии на Ходынском поле между С. Ю. Витте и китайским представителем произошел такой разговор. Китаец спросил:

— Скажите, пожалуйста, неужели об этом несчастье все будет подробно доложено Государю?

Я сказал, что не подлежит никакому сомнению, что это будет доложено, и я даже убежден, что это было доложено немедленно после того, когда эта катастрофа случилась.

Тогда Ли Хунчжан покачал головой и сказал мне:

— Ну, у вас государственные деятели неопытные; вот когда я был генерал-губернатором Печилийской области, то у меня была чума и поумирали десятки тысяч людей, я всегда писал богдыхану, что у нас благополучно, и когда меня спрашивали, нет ли у нас каких-нибудь болезней, я отвечал: никаких болезней нет, что все население находится в самом нормальном порядке.

Кончив эту фразу, Ли Хунчжан как бы поставил точку и затем обратился ко мне с вопросом:

— Ну, скажите, пожалуйста, для чего я буду огорчать богдыхана сообщением, что у меня умирают люди? Если бы я был сановником вашего Государя, я, конечно, все от него скрыл бы. Для чего его бедного огорчать?

После этого замечания я подумал: ну, все-таки мы ушли далее Китая.

С. Витте

ПЕРЕВЕЛА

Собраны в Большом зале депутации от дворянства, земств и городов. Николаю предстоит сказать слово. Победоносцев подготовил для него речь, которая должна прозвучать отповедью группе либеральствующих земцев из Твери, возмечтавших о некоторых буржуазных свободах. Бумага с крупно написанным текстом положена в барашковую шапку оратора. Косясь в шапку, оратор произнес: «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земств в делах внутреннего управления». В шпаргалке было написано «беспочвенными», а молодой царь произнес «бессмысленными». Так как Николай говорил в повышенном тоне, его супруга, в то время еще слабо понимавшая по-русски, встревоженно спросила у стоявшей рядом фрейлины: «Не случилось ли что-нибудь? Почему он кричит?». На что фрейлина ответила по-французски, внятно и достаточно громко, чтобы услышали в депутациях: «Он объясняет им, что они дураки».

АНКЕТА Николая II

Николай II заполнял анкетный лист Всероссийской переписи населения в 1897 году. На вопрос о звании царь ответил: «Первый дворянин». В графе «Род занятий» записал: «Хозяин земли русской».

Мнение С. Ю. Витте о Николае II

И. Н. Дурново, министр внутренних дел, спросил мнение С. Ю. Витте о новом Императоре.

Я ответил, что о делах говорил с ним мало, знаю, что он совсем неопытный, но и неглупый, и он на меня производил всегда впечатление хорошего и весьма воспитанного молодого человека. Действительно, я редко встречал так хорошо воспитанного человека, как Николай II, таким он и остался. Воспитание это скрывает все его недостатки. На это И. Н. Дурново мне заметил: «Ошибаетесь вы, Сергей Юльевич, вспомяните меня — это будет нечто вроде копии Павла Петровича, но в настоящей современности». Я затем часто вспоминал этот разговор. Конечно, Император Николай II не Павел Петрович, но в его характере немало черт последнего и даже Александра I (мистицизм, хитрость и даже коварство), но, конечно, нет образования Александра I. Александр I по своему времени был одним из образованнейших русских людей, а Император Николай II по нашему времени обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства.

С. Витте

БАТАЛЬОННЫЙ КОМАНДИР

Молодой Император Николай II есть, конечно, прежде всего военный, и военные характеры также ведь бывают различные. Император Александр III, будучи наследником, командовал и успешно отдельным отрядом во время восточной войны конца 70-х годов, видел ее ужасы и не мог любить войну.

Он поэтому и процарствовал без войны, хотя своим характером, определенностью и царской честностью поднял престиж России так высоко, как он никогда ранее не стоял, и он был бы поражен, видя, как уронили этот престиж после его смерти. А вот военная черта его сына Императора Николая II. Государь вступил на престол, командуя до того времени в чине полковника батальоном Преображенского полка, и, как известно, никогда на войне не был и ни в какой экспедиции не участвовал, зато очень любил обыкновенные парады, заключающие лагерные сборы и при этом еще и говорил, что «кого угодно, а меня уж в этом деле не проведешь».

Николай II проверял на себе тяжесть солдатского снаряжения

Осенью 1909 года Их Императорские Величества были в Крыму и Государь захотел испытать на себе тяжесть солдатского снаряжения. Поэтому он приказал принести себе таковое из полка, стоявшего в Ореанде. Снаряжение было послано со стрелком, которому Государь сказал: «Одевай меня, а то я не знаю, что надевать сначала». Одевшись, Государь вышел из дворца, прошел по Ливадийскому парку и вышел в Ореанду и, пройдя по шоссе, нарочно остановился спросить у дворцового городового дорогу в Ливадию. Городовой, не узнав царя, ответил довольно резко, что туда нельзя идти и чтобы он повернул обратно. Вряд ли городовой узнал когда-нибудь свою ошибку, так как Государь молча повернулся и пошел, куда ему показали. Он ходил около двух часов по горам и, вернувшись, стал раздеваться при помощи все того же стрелка.

БЫСТРЫЙ РАЗУМОМ

Император Николай II человек, несомненно, очень быстрого ума и быстрых способностей; он вообще все быстро схватывал и все быстро понимал. В этом отношении, по своим способностям, он стоит гораздо выше своего августейшего отца. Его августейший отец отличался совсем другими способностями, которые делали его Великим Императором. Многие неправильные шаги и действия, которые были сделаны Николаем II в первые годы вступления его на престол, объяснимы его неопытностью. Как сказал его августейший отец, который его очень любил, что его августейший сын — еще мальчик и никакими государственными делами не занимается или, по крайней мере, самостоятельно никакие государственные дела вести не может.

противное слово «интеллигент»

Когда Императору Николаю II в докладах приходилось слышать, что с этим (чем-нибудь) надо считаться, таково общественное мнение, на что Государь иногда с сердцем говорил:

— А мне какое мнение до общественного мнения? Государь совершенно справедливо считал, что общественное мнение это и есть мнение «интеллигентов», а что касается его мнения об интеллигентах, то раз за столом кто-то произнес слово «интеллигент», на что Государь заметил: «Как мне противно это слово», добавив, вероятно, саркастически, что следует приказать академии наук вычеркнуть это слово из русского словаря.

Первые покушения на Николая II

В канун Крещения состоялась у Невы церемония дня крещения. Николай, сопровождаемый свитой, вошел в построенную перед Зимним беседку на освящение воды митрополитом. По обычаю был дан орудийный салют из Петропавловской крепости. Вдруг у беседки с грохотом разорвался снаряд. Оказалось, одна пушка выстрелила не холостым зарядом, а боевым. Следствие показало случайную ошибку артиллериста. Но царь был напуган, а в народе говорили о покушении.

Во втором случае во время прогулки царской семьи по Балтике яхта ударилась о подводный валун, получила пробоину. Пассажиров высадили на берег. Охранка учинила следствие. Оказалось: умысла нет, причина — в слабой подготовке команды, а флаг-капитан адмирал Нилов пребывал во хмелю, хотя почти все время находился на глазах у Государя.

БОЛЕЗНЬ ЦЕСАРЕВИЧА

У меня произошел длинный разговор с доктором Деревянко. Он мне сообщил, что наследник цесаревич болен гемофилией (кровоточивостью) наследственной болезнью в известных семьях, передающейся из поколения в поколение через женщин детям мужского пола. Ей подвержены только мужчины. Он объяснил мне, что малейшая царапина могла повлечь за собой смерть ребенка, так как кровообращение гемофилика ненормально. Кроме того, оболочка артерий и вен так хрупка, что всякий ушиб, усиленное движение или напряжение вызывает разрыв сосудов и приводит к роковому концу.

П. Жильяр

Странная надпись на медали за японскую войну

Медаль за японскую войну представляла собой плохую копию медали за Отечественную войну, бронзовую вместо серебряной; на обратной стороне ее красовалась надпись: «Да вознесет вас Господь в свое время».

— В какое время? Когда? — попробовал я спросить своих коллег по Генеральному штабу. — Ну что ты ко всему придираешься? — отвечал мне один. Другие, более осведомленные, советовали помалкивать, рассказав по секрету, до чего могут довести услужливые не по разуму канцеляристы. Мир с японцами еще не был заключен, а главный штаб уже составил доклад на высочайшее имя о необходимости создать для участников маньчжурской войны особую медаль. Царь, видимо, колебался и против предложенной надписи «Да вознесет вас Господь» написал карандашом на полях бумаги: «В свое время доложить».

Когда потребовалось передать надпись для чеканки, то слова «в свое время», случайно пришедшиеся как раз против строчки с текстом надписи, присоединили к ней.

А. Игнатьев

ПРОБЕЛ В ОБРАЗОВАНИИ

В Скерневицах (Польша) в 1912 году лошади царского экипажа однажды понесли. Катастрофу предотвратило мужество конвойного казака: он на лету схватил за узду коренника, протащился с ним по земле и остановил коляску. Казак едва не погиб. Царь приказал Мосолову:

— Дайте ему 25 рублей или золотые часы — по его выбору.

Мосолов дал казаку золотые часы, а на ближайшем приеме сказал царю о несоответствии денежной суммы и стоимости часов. — Да, — заметил Николай смеясь. — Это пробел в моем образовании. Я не знаю, что сколько стоит.

ПРИВЫЧКИ НИКОЛАЯ II

Любил, отделавшись от трудов дневных, государственных, расклеивать по альбомам фотокарточки, играть в домино, пилить дрова. Еще доставляло ему удовольствие перебираться на жительство из дворца во дворец: из Зимнего в Большой Петергофский, из Петергофа в Павловск, из Павловска в Царское, из Царского в Ливадию, из Ливадии в Аничков. В таких случаях хлопочет по хозяйству лично, укладывает чемоданы собственноручно, сам составляет инвентарные описи, дабы ничего не потерялось; на новом месте сам разбирает чемоданы, развешивает картинки и иконки, расставляет по своему вкусу кресла и кушетки. Считал себя профессиональным военным (хотя званием недоволен: пожаловался как-то жене, что застрял в звании полковника, а по восшествии на престол продвижение в звании не положено по закону). Любил войсковые смотры и парады, иногда посещал полковые праздники.

ПРОБЛЕМЫ

Государь Николай II находился совсем в руках своей августейшей супруги. Князь Оболенский, будучи заведующим кабинетом Его Величества, чем-то не угодил Государыне. Отношение к этому уважаемому при дворе человеку резко изменилось. Прежде он был самый близкий у них в доме человек, теперь он никогда более не приглашаем. Отношения к нему самые формальные, и когда князь Оболенский остается вместо барона Фредерикса управлять министерством двора, то всегда стараются устроить так, чтобы доклады его были после 2-х часов, то есть после завтрака, так как, когда был раз доклад до завтрака, то Государь был, видимо, в неудобном положении. Всегда и не только в его время, но и во время царствования Александра III, если Оболенский находился во дворце, то его приглашали завтракать. После доклада Государь чувствовал, что не пригласить завтракать неудобно, а пригласить, — пожалуй, достанется…

Пристрастие Николая II к мистицизму, спиритизму и оккультизму

Религиозный мистицизм, пристрастие к спиритизму, оккультизму, характерные для всей царской семьи и придворного окружения, особенно остро проявлялись у царствующей четы, что было вызвано неуравновешенной, больной психикой Императрицы Александры Федоровны, долгим ожиданием рождения сына-наследника, а после его рождения — постоянным страхом за его жизнь, в связи с его неизлечимой болезнью (гемофилией). Невежеством царя, царицы и их окружения пользовались шарлатаны и проходимцы как иностранного, так и русского происхождения. Первым выдвинувшимся «спиритом» был некий Папьос. Составив кругленькое состояние, он исчез. Затем француз Филипп, лионский колбасник, своим искусным столоверчением завоевал неограниченное доверие Николая II и его супруги. Его спиритические сеансы стали настоятельной потребностью царя и царицы. В 1902 году, когда у царицы появились симптомы беременности, Филипп рискнул предсказать рождение сына. На радостях царь даровал Филиппу генеральский чин (действительного статского советника) и распорядился выдать ему диплом доктора медицины.

Однако история эта вскоре окончилась конфузом и разочарованием. Симптомы оказались ложными, и Филиппу пришлось срочно скрыться. Место иностранцев вскоре заняли отечественные юродивые — старцы, богомолки и всякого рода религиозные мистики. В 1905 году в Царском Селе появился «старец» Григорий Распутин. Постепенно Распутину удалось оттеснить всех остальных и стать главным душеприказчиком и советником царя и царицы по вопросам внутренней и внешней политики России, особенно в годы первой мировой войны.

Несостоявшаяся беременность императрицы Александры Федоровны

Императрица Александра Федоровна, конечно, желала иметь сына, а Бог им дал четырех дочерей. После этого она попала под влияние шарлатана доктора Филиппа. Этот Филипп ей внушал, что у нее будет сын, и она внушила себе, что она находится в интересном положении. Она начала носить платья, которые носила ранее во время последних месяцев беременности, перестала носить корсет. Все заметили, что Императрица сильно потолстела. Все были уверены, что Императрица беременна. Государь радовался, о ее беременности России сделалось официально известно. Прекратили выходы с Императрицей.

Прошло девять месяцев, все в Петербурге ежечасно ожидали пальбу орудий с Петропавловской крепости, оповещающую жителей по числу выстрелов о рождении сына или дочери. Императрица перестала ходить, все время лежала. Лейб-акушер Отт со своими ассистентами переселился в Петергоф, ожидая с часу на час это событие. Между тем роды не наступали. Тогда профессор Отт начал уговаривать Императрицу и Государя, чтобы ему позволили исследовать Императрицу. Императрица по понятным причинам вообще не давала себя исследовать до родов. Наконец, она согласилась. Отт исследовал и объявил, что Императрица не беременна, что затем в соответствующей форме было оповещено России.

Если какой-нибудь шарлатан может внушить женщине, что она забеременела, и женщина под этим внушением находится в продолжении девяти месяцев, то что может внушить любой проходимец такой особе? А раз что-либо ей внушено, то сие внушение передается ее безвольному, но прекрасному мужу, а этот муж неограниченно распоряжается судьбой величайшей империи и благосостоянием и даже жизнью 140 миллионов человеческих душ, то есть божественными искорками Всевышнего.

ДВОРЦОВЫЕ ИСТУКАНЫ

Престиж русского царя основан на христианских началах. Но при Императоре Николае II при том при крайнем направлении православия довольно странным было, что гофмаршал — католик (граф Бенкендорф), а министр двора, барон Фредерике, — лютеранин.

Когда приходилось бывать на богослужении, то очень странно было видеть, что эти два лица, занимающие при дворе такие высокие посты, стоят, как истуканы, в то время, когда все остальные крестятся.

Быстрая карьера Анны Танеевой

Аня Танеева, самая обыкновенная, глупая петербургская барышня, влюбившаяся в Императрицу и вечно смотрящая на нее влюбленными медовыми глазами со вздохами «ах, ах!». Аню Танееву Императрица выдала замуж за лейтенанта Вырубова. Венчание Ани Танеевой с Вырубовым было особо торжественно в Царском Селе, с малым выходом и плачем. Неутешно плакала Императрица, как не плачет купчиха напоказ, выдавая своих дочек. Казалось бы, могла Ее Величество удержать свои слезы для пролития в своих комнатах. За невестой в Петербург ездил царский поезд. Затем Аня целовала руку не только Императрице, но и Императору.

Не прошло и года, как Вырубовых развели. Госпожа Вырубова, числясь разведенной женой лейтенанта Вырубова, по интимности, даже исключительной интимности, самая близкая особа к Императрице, а потому в известном отношении и к Императору. За Аней Вырубовой все близкие царедворцы ухаживают, она устраивает им различные милости и влияет на приближение к Государю тех или других политических деятелей.

Соперничество Вильгельма и Николая II

Когда вступил на престол Николай II, он тоже относился к Вильгельму II, к его суетливым выходкам несимпатично просто потому, что помнил, как к нему относился отец. Вскоре к этому совершенно пассивному чувству примешались другие.

Во-первых, ощущения некоторого личного соревнования. Он, Вильгельм, как личность, видимо, стоял или по крайней мере почитается в общественном не только русском, но и мировом мнении выше его. Вильгельм и фигурой был гораздо больше Императора. При самолюбивом в известных сферах характере Императора Николая II это его коробило. После первого его свидания с Вильгельмом появились почтовые карточки, на которых были изображены оба Императора, причем Вильгельм держал руку свою на плечах Государя, как бы обнимая его. Государь же по росту подходит прямо ниже плеча Вильгельма, так что рука Вильгельма шла не кверху, а горизонтально, или даже скорее книзу. Было приказано немедленно конфисковать все эти карточки. Чувство же Государя к Вильгельму особенно обострились вследствие отношения Вильгельма к его шурину, а также к Императрице. Вильгельм относился свысока к брату Императрицы — герцогу Дармштадтскому, и так же относился к Александре Федоровне часто не как к русской Императрице, а как к немецкой мелкой принцессе. Около Франкфурта были маневры, на которых присутствовал герцог Дармштадтский. Вдруг к нему обратился Вильгельм и сказал: «Я знаю, что ты очень желаешь получить Черного Орла первой степени. Хочешь я тебе его дам сейчас, но если ты мне ответишь на следующий вопрос: когда гусар садится на лошадь, то какую ногу он прежде всего ставит в стремя, правую или левую?».

В последние годы Александра Федоровна сделалась совершенно благосклонной к германскому Императору, когда он с своей стороны стал особенно любезен к ней и внимателен к ее брату. Он оказал особое внимание ее брату при его разводе с женой, двоюродной сестрой Императора Николая II, дочерью Великой Княгини Марии Александровны Кобургской. С тех пор Императрица совсем переменила свои чувства к Вильгельму, что, видимо, отразилось на отношениях Государя к нему.

Наивность Николая II при покупке Мобилизационного плана германской армии

Входит как-то раз в рабочий кабинет Николая II в Царскосельском дворце мой отец Алексей Павлович и застает царя с лупой в руке, рассматривающего громадный лист ватманской бумаги со сложной схемой, озаглавленной «Мобилизационный план германской армии».

— Вот Сухомлинов просил меня убедиться в подлинности подписи на этом документе самого Вильгельма. Мы заплатили за этот документ один миллион рублей, — жалостливо сказал Николай II.

Документ оказался прекрасно выполненной фальсификацией, одной из тех, на средства от продажи которых работала германская разведка. Только наивные люди, подобные Николаю II, могли подумать, что план мог быть подписан самим Императором.

А. Игнатьев

СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА

Николай II был скромен и застенчив. Он слишком сомневался в самом себе: отсюда все его неудачи. Его первое движение бывало чаще всего верным, но несчастье заключалось в том, что, сам себе не доверяя, он редко ему следовал. Он искал совета у людей, которых считал более сведущими, чем он, и с той минуты переставал владеть положением — оно ускользало из его рук; он колебался между противоположными мнениями и часто кончал тем, что присоединялся к мнению, наиболее противоречившему его собственному чувству. Государыня знала нерешительный характер Государя. Она сочла своим священным долгом помочь ему в тяжелой задаче, выпавшей на его долю. Ее влияние на Государя было очень велико, но почти всегда гибельно. Она сделала из политики вопрос чувства и личного предпочтения и слишком часто руководствовалась симпатиями и антипатиями своими собственными, или своих окружающих.

Я. Жильяр

НАЧАЛО ВОЙНЫ

Государь сохранял полную уверенность и энергию. С самого начала войны и несмотря на оппозицию влиятельных лиц, он запретил производство и продажу спирта. Это был очень чувствительный удар для казны и притом в ту минуту, когда деньги нужны были более, чем когда-либо. Но его убеждение было сильнее всяких возражений, которые ему представляли. Он проявил также свою личную волю, стараясь заменить некоторых министров людьми, которые, казалось, стяжали себе расположение Думы.

СОВЕТ НАСЛЕДНИКУ

Я хочу отметить здесь один случай, имевший место в начале весны 1915 года в один из приездов Государя с фронта в Царское Село. Этот случай хорошо показывает характер чувств, которые Государь испытывал к немцам и которые он старался внушить своему сыну. Цесаревич играл в парке, где находился также и Государь с Великими Княжнами. Он проскользнул сзади самой младшей из них, не будучи замечен ею, и бросил ей в упор в спину большой комок снега. Отец, который издали наблюдал за этой сценой, подозвал его к себе и строго ему заметил: «Стыдно тебе, Алексей! Ты ведешь себя, как немец. Нападать сзади на человека беззащитного — это гадко, подло. Предоставь это немцам!».

Я. Жильяр

НЕ ПОВТОРЯТЬ ОШИБОК

По приезде моем в Царское Село Государыня вызвала меня и имела со мною длинную беседу, во время которой я силился ей доказать серьезное неудобство этого долгого и неоднократного пребывания на фронте Алексея Николаевича. Она мне ответила, что Государь и она отдают себе в этом ясный отчет, но что они полагают, что лучше временно пожертвовать образованием сына, даже с риском вреда для его здоровья, чем лишать его той пользы, которую ему в других отношениях приносила жизнь в Могилеве. Она с удивившей меня откровенностью сказала, что Государь много страдал всю свою жизнь от природной застенчивости и от того, что его слишком долго держали вдали от дел, вследствие чего, после внезапной кончины Александра III, он чувствовал себя очень плохо подготовленным к обязанностям монарха. Вот почему он дал себе обещание прежде всего не повторять тех ошибок в воспитании своего сына.

ПОСЛЕ ОТРЕЧЕНИЯ

Не привлекая ничьего внимания на промежуточных станциях, его поезд в 2 часа дня (9 марта) подошел к царскому перрону на станции Александровская. На перроне всего несколько человек. Петроградские журналисты в стороне небольшой группкой. Николай соскочил с подножки вагона и быстро, ни на кого не глядя, прошел к автомобилю. Вместе с ним сел в машину гофмаршал В. А. Долгоруков. Ехали и вышли за ним из поезда многие, но, как только он сошел с перрона, эти люди «стали быстро-быстро разбегаться в разные стороны, озираясь по сторонам, видимо, боясь, что их узнают».

Автомобиль подкатил к Александровскому дворцу. Солдат, дежуривший у ворот, долго не открывает, равнодушно смотрит на бывшего царя. Наконец из помещения появился дежурный офицер и издали крикнул постовому:

— Открыть ворота бывшему Императору!

Николай выходит из машины. «Офицеры стоят на крыльце с красными бантами на кителях, держат руки в карманах, некоторые с папиросой во рту. Николай приветствует их отданием чести, ни один из них не ответил ему тем же, не отдал ему честь».

Через несколько минут Николай услышал, как за его спиной звякнул засов. Теперь он заключенный до конца жизни. Одновременно в Гатчине был взят под домашний арест Михаил Романов. Формально был объявлен «поднадзорным революции».

ЗАВИДНАЯ ВЫДЕРЖКА

Несмотря на обычное его самообладание, Государю не удавалось скрыть глубокого потрясения, которое он пережил, но он быстро оправился, окруженный лаской своей семьи. Он посвящал ей большую часть своего дня; остальное время он читал или гулял с Князем Долгоруковым. Вначале ему был запрещен вход в парк и предоставлено лишь пользование примыкавшим ко дворцу маленьким садом, еще покрытым снегом и окруженным часовыми. Но Государь принимал все эти строгости с изумительным спокойствием и величием духа. Ни разу ни слова упрека не слетело с его уст. Дело в том, что одно чувство, более сильное даже, чем семейные связи, преобладало в нем — это была его любовь к Родине.

Чувствовалось, что он готов простить все тем, кто подвергал его унижениям, лишь бы они оказались способными спасти Россию.

ИЗ ДНЕВНИКА П. ЖИЛЬЯРА (1917—1918 гг.)

Среда 18 апреля. Каждый раз мы выходим, нас окружают несколько солдат с винтовками с примкнутыми штыками под командой офицера и следуют за нами по пятам. Мы точно каторжане среди караульных. Распоряжения меняются ежедневно или, может быть, офицеры понимают их каждый на свой лад!

Когда мы возвращались сегодня днем во дворец после нашей прогулки, часовой перед дверью остановил Государя словами: — Господин полковник, здесь проходить нельзя.

Потребовалось вмешательство сопровождавшего нас офицера. Алексей Николаевич густо покраснел, увидев, как солдат остановил его отца.

Воскресение 10 июня. Несколько дней тому назад дети играли на своем острове (искусственный остров среди малого озера). Алексей Николаевич играл с маленьким ружьем, которым очень дорожил, так как это ружье Государь получил от отца, когда был ребенком.

Один из офицеров подошел к нам и предупредил меня, что солдаты решили отнять у цесаревича его ружье и что они сейчас придут его взять. Услыхав это, Алексей Николаевич положил свою игрушку и подошел к Государыне, сидевшей на лужайке в нескольких шагах от нас. Минуту спустя подошел караульный офицер и потребовал, чтобы ему сдали требуемое им «оружие». Я пытаюсь вступиться в это дело и объяснить им, что это не ружье, а игрушка. Напрасный труд — они отбирают его. Алексей Николаевич начинает рыдать. Его мать просит меня еще раз попробовать уговорить солдат, но это мне снова не удается, и они уходят со своим трофеем.

Полчаса спустя дежурный офицер отзывает меня в сторону и просит сказать цесаревичу, что он в отчаянии от того, что ему пришлось сделать. После бесплодных попыток уговорить солдат он предпочел прийти с ними сам во избежание возможных грубых выходок с их стороны. Полковник Кобылинский остался очень недоволен, узнав об этом происшествии, и по частям вернул ружье Алексею Николаевичу, который им теперь играет только в своей комнате.

Пятница 15 июля. Мы закончили несколько времени назад наш огород, который стал великолепен. У нас есть все решительно овощи и 500 кочанов капусты. Служащие тоже разбили огород по другую сторону дворца; они разведут в нем, что им вздумается. Мы ходили, в том числе и Государь, помочь им пахать землю.

Воскресение 24 июля. Государь рассказал мне сегодня забавный случай, нарушивший однообразие нашего существования.

Вчера вечером он читал вслух в красном зале, где находились Государыня и Великие Княжны. Вдруг, около 11 часов, входит весьма смущенный лакей и докладывает, что начальник караула желает быть немедленно принят Государем. Думая, что дело идет об очень важных событиях в Петрограде — ждали вооруженного выступления большевиков против Временного правительства, — Государь приказывает немедленно пригласить начальника караула. Входит офицер в сопровождении двух унтер-офицеров. Он объясняет, что вызван выстрелом часового, заметившего красные и зеленые сигналы, выдаваемые из окон комнаты, занимаемой царской семьей. Общее полнейшее недоумение! Какие сигналы? Что это все означает? Страшное волнение Государыни и Великих Княжон. Офицер приказал наглухо закрыть шторы — стоит удушающая жара — и собирается уходить. В это время выступает вперед сопровождавший его унтер-офицер и разъясняет загадку. Великая Княжна Анастасия Николаевна вышивала, сидя на подоконнике, нагибаясь к столу, чтобы брать со стола нужные ей для работы вещи, она то загораживала, то открывала свет двух ламп с красным и зеленым абажурами, при которых читал Государь. Сконфуженный офицер удаляется.

Понедельник 25 февраля, Тобольск. Полковник Кобылянский получил телеграмму, извещавшую его, что с 1 марта «Николай Романов и его семейство должны быть переведены на солдатский паек и что каждый из членов семьи будет получать по 600 рублей в месяц, отчисляемых из процентов с их личного состояния».

Понедельник 4 марта. Солдатский комитет решил разрушить ледяную гору, которую мы соорудили (это было такое большое развлечение для детей!), потому что Государь и Государыня входили на нее, чтобы смотреть оттуда на отъезд солдат 4-го полка.

Вторник 5 марта. Солдаты пришли вчера, как злоумышленники — они отлично чувствовали, что делают низость, — чтобы разломать кирками ледяную гору.

Дети в отчаянии…

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПОРЯДОК

В сентябре приехал в Тобольск присланный Керенским комиссар Панкратов. Его сопровождал его помощник Никольский, бывший, как и он сам, политический ссыльный. Панкратов был человек довольно образованный, мягкий, тип сектана-фанатика. Он произвел на Государя хорошее впечатление и впоследствии полюбил детей. Но Никольский был настоящее животное, деятельность которого оказалась в высшей степени пагубной. Ограниченный и упрямый, он ежедневно изощрялся в измышлении новых оскорбительных притеснений. С самого своего приезда он потребовал от полковника Кобылянского, чтобы нас заставили сняться. Когда последний ему возразил, что это излишне, так как все солдаты нас знали — они были те же, которые караулили нас в Царском Селе, — он ему ответил: «Прежде нас принуждали сниматься, теперь их черед». Пришлось пройти через это, и с тех пор у нас были удостоверения личности за номерами, снабженные фотографиями.

ВОТ ТАК СПОРТ

Государь очень страдал от недостатка физических упражнений. Полковник Кобылянский, которому он жаловался на этот счет, приказал привезти березовых бревен и купил пилы и топоры, и мы получили возможность заготавливать дрова, необходимые для кухни и печей. Это сделалось одним из больших наших развлечений на чистом воздухе в продолжение нашего заключения в Тобольске, и даже Великие Княжны пристрастились к этому новому спорту.

СОЖАЛЕНИЕ

Я тогда в первый раз услышал от Государя выражение сожаления об его отречении. Он принял это решение в надежде, что те, кто пожелал его удаления, окажутся способными привести войну к благополучному окончанию и спасти Россию. Он побоялся, чтобы его сопротивление не послужило поводом к гражданской войне в присутствии неприятеля и не пожелал, чтобы кровь хотя бы одного русского была пролита за него. Но разве за его уходом не воспоследствовало в самом скором времени появление Ленина и его сподвижников, платных наемников Германии, преступная пропаганда которых привела армию к развалу и развратило страну? Он страдал теперь при виде того, что его самоотречение оказалось бесполезным, и что он, руководствуясь лишь благом своей Родины, на самом деле оказал ей плохую услугу своим уходом. Эта мысль стала преследовать его все сильнее и в последующем сделалась для него причиною великих нравственных терзаний.

П. Жильяр

Портретная миниатюра Николая II

Он был среднего роста, плотного сложения, с несколько непропорционально развитой верхней частью фигуры. Полная шея придавала ему вид некоторой неповоротливости. При движении вся его фигура как бы несколько подавалась правым плечом вперед. Для обычного выражения лица характерна была странная, «таинственная» полуулыбка. Она тонула в густых усах и небольшой овальной бородке светло-рыжеватого цвета. У него были большие спокойные серо-зеленые (иногда казавшиеся голубыми) глаза, обычно непроницаемого выражения, которое как-то отдаляло его от собеседника. Возможно, впечатление такое шло еще от того, что он никогда не смотрел в глаза собеседнику. Взгляд Николая либо устремлялся куда-то за плечо собеседника, либо медленно скользил по его фигуре, ни на чем особенно не задерживаясь.

Являвшихся к нему обычно встречал любезно (зачастую приветливо), но всегда сдержанно. Жесты и движения его были размеренными, медлительными. Говорил не спеша, негромким грудным голосом, обдумывая каждую фразу, почему разговор изобиловал длинными паузами, смущавшими собеседника, — могло показаться, что тема для него исчерпана или неприятна и он не желает продолжения разговора. От него никогда не слышали скороговорки. Когда его что-то сильно смешило, смеялся сдержанно, как бы смущенно прикрывал ладонью глаза или рот. Речь его была чистая, внятная. Он почти не употреблял иностранных слов, но говорил с едва уловимым акцентом — не то иностранным, не то так называемым гвардейским. Свободно владел языками английским, французским, датским, немного немецким.

Рядом со своим кабинетом держал личную библиотеку, получавшую основные русские и иностранные книжные новинки. При переездах библиотеку возили за ним. Заведовавший ею С. А. Щеглов ежемесячно выдавал ему на прочтение до двадцати книг. Что и как читал — сведения об этом скудны. А. Ф. Кони считал его сравнительно начитанным: «Я лично видел у него на письменном столе номер «Вестника Европы», заложенный посредине разрезкой, а в беседе он проявлял такой интерес к литературе, искусству и даже науке и знакомству с выдающимися в них явлениями, что встречи с ним, как с полковником Романовым, в повседневной жизни могли быть не лишенными живого интереса».

Он был точен во времени. Не спешил, но и не опаздывал. Всю жизнь придерживался одного режима, без отклонений. Днем никогда не спал, но после обеда отдыхал. Был несколько близорук, но в очках никто (кроме, возможно, домочадцев) его не видел. Слух у него был острый, он мог издалека узнавать людей по шагам. Имел цепкую зрительную память: раз встреченного человека узнавал через много лет. Вопреки распространенному мнению Николай пил мало. За столом спиртных напитков почти не употреблял (мог выпить за обедом одну-две рюмки сливовицы или водки, в Ставке по вечерам выпивал стакан французского сухого вина «Рафаэль»). Курил временами помногу…

В беседе был внимателен, выслушивал не прерывая; если возражал то мягко, не повышая голоса. Никогда не поднял голоса на министра или генерала. Это было обманчиво, вводило в заблуждение и многим из его сотрудников стоило карьеры… Он редко опровергал или поправлял кого-либо. Позиция или мнение его в разговоре оставались неопределенными: наружно оставался почти бесстрастным. Не защищал какого-либо своего воззрения и не пытался переубедить собеседника. Последнему же казалось, что его мнение восторжествовало. Увлеченный тем, что царь слушает без возражений, он доводил изложение своей позиции до конца и, не уловив отрицательной реакции царя, уходил окрыленным. В действительности, там, где почудилось согласие, его часто не было. Царю нужно было лишь выяснить для себя, каковы воззрения сотрудника. Как только он убеждался, что они не совпадают с его собственными, участь этого сотрудника была предрешена, оставалось лишь вопросом времени, когда он будет уволен…

Любезно министров выслушивал, легко с ними расставался. Никогда никого из них, даже самых ценимых им, не брал под защиту. В случаях сплетен, наветов или доносов почти никогда не пытался выяснить, кто прав, кто виноват, что правда, что вымысел, — не входя в мотивы или основания, склонялся к отчислению того, кого оговорили. На аудиенциях слушает непроницаемо, но реакция на важное мгновенна. Суть доклада схватывает быстро. К оттенкам формулировок чуток. Отлично улавливает, зачастую с полуслова, смысл нарочито недосказанного. Симпатизировал толковым докладчикам, особенно тем, кто умел ясно и кратко излагать запутанные вопросы, не выходя из разговорного тона. Докладчики, способные реферировать в таком тоне, завладевали его вниманием надолго, иногда на два-три часа. Это получалось у Сухомлинова, блестяще — у Витте, плохо — у Родзянко. Николай не любил в докладах нагромождения аргументов. Когда, встав из-за стола и подойдя к окну, заговаривал о посторонних вещах, значит, аудиенция окончена. Если начинал барабанить пальцами по столу или (подойдя к окну) по стеклу, это означало опасное для собеседника недовольство или раздражение…

Полного одиночества не любил. Обед и ужин в широком кругу приглашенных (особенно в Ставке) были для него видом отдыха. Зубы у него были ухоженные, но плохие, частично заменены искусственными, поэтому, смеясь, он иногда прикрывал рот ладонью. Любил анекдоты, но сам их не рассказывал. Скабрезности не любил. Излюбленный его досуг — катание на автомобиле, яхте, моторной лодке; распиловка и колка дров, вообще физическая работа на свежем воздухе; пешее хождение на дальние дистанции, в котором не могли угнаться за ним и самые выносливые из его молодых флигель-адъютантов. Проживая в Крыму, много ездил на автомобиле в горы. Но радость вида с гор на море и долины была ему чужда. Он вообще пейзажами интересовался мало и был к ним почти равнодушен.

Часто и экстравагантно переодевался, не всегда проявляя при этом вкус, почему выглядел подчас просто несерьезно (в особенности в так называемых галла-униформах). Любил удивлять окружающих контрастами своего костюмирования. Обычная же повседневная его одежда, в какой он сидел в кабинете или в кругу семьи, — солдатского кроя и защитного цвета суконная гимнастерка с полковничьими погонами, подпоясанная широким кожаным ремнем; такого же цвета широкие шаровары, заправленные в невысокие шагреневые сапоги с голенищами гармошкой. Данилов из своих наблюдений делал вывод: «Я уверен, что, если бы безжалостная судьба не поставила Императора Николая во главе огромного и сложного государства и не вселила в него ложного убеждения, что благополучие этого государства зиждется на сохранении принципа самодержавия, о нем, Николае Александровиче, сохранилась бы память как о симпатичном, простодушном и приятном в общении человеке…».

Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

Комментарии закрыты.