В фондах Государственного архива Самарской области сохранились документы середины XIX века, рассказывающие о подвигах пожарных и простых граждан при их борьбе с огнем, а также о том, какую оценку происшедшему дали тогдашние городские и губернские власти. 5 июня 1848 года Самара подверглась опустошительному пожару. Город выгорел почти целиком. Из-за ураганного ветра пламя было сильным и стремительным. Когда пожар перекинулся на хлебные пристани, а затем — и на деревянные амбары, наполненные зерном, некоторые люди предприняли попытки спасти хлеб от огня. Как свидетельствуют документы того времени, больше всего в борьбе со стихией отличился купеческий сын Петр Подуров. После этого его отец, купец второй гильдии Осип Тимофеевич Подуров, будучи свидетелем смелых до отчаяния поступков молодого человека, решил написать о подвигах сына городскому начальству. Это письмо поступило в канцелярию Симбирского губернатора П. Д. Черкасова 25 февраля 1849 года. Осип Подуров просил «об исходатайствовании награды сыну его Петру за действия при тушении большого пожара на пристани в Самаре».
Канцелярия губернатора 18 июля 1849 года направила это письмо самарскому городничему И. В. Емельянову с указанием: провести проверку действий купеческого сына Петра, а также выяснить, какого он вероисповедания, не был ли когда-либо под судом или следствием, а также не принадлежал ли к какой-нибудь раскольнической секте, и затем все эти сведения представить губернатору.
Уже другой самарский городничий, И. С. Якубович, 1 августа 1849 года так отрапортовал Симбирскому губернатору о результатах проверки: «…На предписание Вашего сиятельства от 18 июля 1849 года о похвальных действиях купеческого сына Петра Подурова, бывшим городничим (Емельяновым) никакого распоряжения не сделано. Ныне же обстоятельство это остается не расследованным по случаю отсутствия многих лиц, бывших свидетелями действий Подурова». Вскоре Якубович получил письменное указание от вице-губернатора завершить проверку по «делу купеческого сына». Видимо, самарские власти и после этого напоминания продолжали волокиту, потому что в ноябре того же года в Самару вновь пришло письмо из Симбирска с требованием «в самое ближайшее время дело закончить и представить вице-губернатору». Но в Самаре в третий раз за год сменился городничий, и проверка опять затянулась. Симбирскому вице-губернатору снова пришлось направлять в Самару особое указание о «деле Подурова», которое третий городничий получил только 25 мая 1850 года. В результате 31 мая того же года Петру Подурову вновь пришлось давать объяснения новому городничему о своих действиях при тушении пожара двухлетней давности. При этом в отношении свидетелей он заявил, что в тот напряженный момент ему некогда было глядеть, кто именно тогда был с ним рядом и кто конкретно ему помогал.
В результате самарский городничий по итогам допросов и прочих материалов проверки 2 июня 1850 года отправил на имя губернатора последний рапорт по этому делу. Он приложил к рапорту объяснения Петра Подурова о его действия во время пожара, а решение вопроса оставил «на усмотрение губернатора». В итоге 6 июня 1850 года городничий получил из Симбирска следующий ответ: «Вследствие Вашего рапорта предписываю начатое дело от 25 февраля 1849 года… прекратить». Через неделю после такого позорного завершения «дела Подурова» Самара вновь заполыхала в пламени страшного пожара. Теперь уже другие люди насмерть бились с огненной стихией, не помышляя ни о каких наградах…
Случай второй. Вот какой рапорт самарский губернатор Б. П. Обухов получил от мирового посредника второго участка Ставропольского уезда 24 июля 1865 года: «Сего дня поутру часов около 10 в селе Старая Майна вспыхнул пожар, истребивший за два часа около 120 дворов и между прочим Старомайнское волостное правление. Большинство народа было в поле на жатве. Оставшиеся в селении бросились конечно каждый к своему дому. А волостной старшина крестьянин-собственник Борис Алексеевич Варламов с примерным самоотвержением один, безо всякой помощи, принялся спасать дела и документы волостного правления, которые он и сохранил в целости, в том числе и деньги. Его же собственное имущество, находившееся в том же доме, все дочиста сгорело. Находя такой поступок заслуживающим награды, я имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство, если Вы найдете возможным, исходатайствовать старшине Варламову какое-либо за его прекрасный поступок отличие».
Этот рапорт 5 августа того же года Обухов направил в Ставропольское уездное полицейское управление, которому предписал произвести дознание о поступке Варламова и донести о результатах губернатору. Ставропольская полиция занималась этим делом до середины ноября, после чего направила в Самару рапорт с подтверждением действий волостного старшины во время пожара, а также о спасении им документов, денежной суммы и имущества волостного правления. О подвиге ставропольского крестьянина губернатор незамедлительно сообщил министру внутренних дел России, и уже 19 декабря 1866 года из Санкт-Петербурга был получен следующий ответ: за смелые и решительные действия при спасении волостного имущества Варламову… объявить благодарность. В результате лишь полтора года спустя после пожара, 9 января 1867 года, мировой посредник второго участка Ставропольского уезда получил разрешение на то, чтобы на полном сходе крестьян села Старая Майна объявить благодарность начальства волостному старшине Варламову, и о его подвиге «пропечатать в газете «Самарские губернские ведомости».
Случай третий. Член Самарского пожарного комитета Парыгин 26 июня 1867 года выступил на заседании этой организации и заявил, что городской голова Г. И. Ушаков и все члены пожарного комитета были свидетелями отваги огнеборцев и солдат учебного батальона во время пожара, случившегося в Самаре 12 июня того же года. Он подчеркнул, что бойцы пожарной охраны остановили распространение огня на близлежащие огромные штабели дров. В итоге пожарный комитет поручил Парыгину объявить пожарным и солдатам, что городская власть не оставит их без награды за усердную работу. Парыгин также доложил, что во время пожара кузнец Урусов и унтер-офицер Яков Федоров, которые были поставлены Парыгиным к загоревшимся уже дровам, своими стараниями «весьма много способствовали к сохранению дров, причем первый сжег свою одежду, а унтер-офицер форменный сюртук, стоящий ему 5 р. 88 к.» За это самопожертвование Парыгин предложил наградить отличившихся на пожаре. По его докладу комитет принял такое решение: «За сожженную при тушении пожара одежду кузнецом Урусовым и унтер-офицером Федоровым выдать первому три рубля, последнему пять рублей 88 коп., и сверх того в награду кузнецу один рубль, унтер-офицеру Федорову три рубля, и пожарным служителям во все 4 части по десяти рублей серебром»..
