Первые восемнадцать лет жизни Алексея Толстого тесно связаны с Самарой. Здесь началось его раннее увлечение литературой и театром, пробудился писательский талант. Не говоря уже о том, что впечатления и воспоминания тех лет широко вошли в некоторые его произведения так называемого заволжского цикла, почти полностью составили повесть «Детство Никиты», ярко проявились на страницах трилогии «Хождение по мукам» и даже романа «Петр I».
Жил Алексей Толстой на втором этаже деревянного дома № 155 с 1899 по 1901 год, когда учился в Самарском реальном училище.
Из этого дома он уехал в Петербургский технологический институт и до 1906 года, до кончины матери, писательницы Александры Леонтьевны Востром, регулярно приезжал на каникулы и праздники. Потом несколько раз навещал отчима — общественного деятеля Самары Алексея Аполлоновича Бострома, который живо интересовался искусством, что, как и внимание матери к первым литературным пробам сына, несомненно, оказало влияние на формирование художественных наклонностей будущего всемирно известного писателя. Последний раз Алексей Толстой побывал на Саратовской у отчима в 1913 году. После чего надолго, а временами ему казалось — и навсегда, расстался с Самарой.. В январе 1983 года, когда отмечалось 100-летие со дня рождения Алексея Николаевича Толстого, в доме № 155 открылся мемориальный музей Алексея Толстого. У Алексея Николаевича Толстого двое сыновей: Никита Алексеевич и Дмитрий Алексеевич Толстые.
Минуя газетные информации и заметки, сообщавшие в пятидесятых годах о сенсационном обнаружении в Куйбышеве архива А. Н. Толстого, обратимся к самой первой журнальной публикации на эту тему. То был очерк корреспондента «Литературной газеты» но Средней Волге Ю. Оклянского «По следам одного архива», напечатанный в 24-й книжке альманаха «Волга» за 1961 год. В его начальной главе «Ящик с письмами» автор описывал встречу с восьмидесятилетним Я. С. Гуревичем: «Шла весна 1915 года… Гуревич, тогда военный врач, был переведен в Самарский гарнизон и с женой стал на квартиру в доме Алексея Аполлоновича Бострома… Гуревичи прожили у Бострома всего восемь месяцев. Потом съехали на другую квартиру. Вскоре начались революционные события… Из дальнейшего рассказа Гуревича получалось, что, умирая, Бостром все свое нехитрое имущество оставил приемной дочери Шуре (Первяковой. — В. М.). Был там и большой ящик с бумагами, старыми письмами, фотографиями. Александра, в свою очередь, уезжая из Самары, по старой памяти занесла и оставила на время этот ящик у Гуревичей. И все про него забыли.
В 1952—1953 гг. архив был продан Институту мировой литературы имени А. М. Горького. Сотрудники института были убеждены, что они купили все. Но прошло еще три или четыре года, и выяснилось, что Куйбышевский литературно-мемориальный музей А. М. Горького приобрел у Гуревичей новый обширный архив Алексея Николаевича Толстого. На этот раз было куплено более трехсот неизвестных доселе ценных материалов. Среди них — около ста писем А. Толстого к матери и отчиму, первые издания его книг с дарственными надписями, семейные фотографии разных лет с автографами писателя, обширная переписка родителей Алексея Николаевича… В 1959 году Гуревичи передали музею еще девять писем, телеграмм, автографов стихотворений А. Толстого, много фотографий писателя и его родственников, а также более ста писем его родителей.
В музее им. А. М. Горького сосредоточен второй по величине и значению (после Москвы) архив А. Н. Толстого. Здесь хранятся рукописные страницы одного из вариантов романов «Хождение по мукам», «Петр I», «Эмигранты»…
«Исполком областного Совета депутатов трудящихся решил:
1. Принять предложение областного управления культуры об открытии в 1978 году в г. Куйбышеве, в доме № 155 по улице Фрунзе, в котором жил в 1899—1901 гг. А. Н. Толстой, литературно-мемориального музея А. Н. Толстого.
2. Поручить Куйбышевскому горисполкому… отселить из дома № 155 проживающие в нем семьи, произвести капитальный ремонт и частичную реконструкцию этого дома, выполнив эти работы в сроки, позволяющие в 1978 году развернуть музейную экспозицию..».
Работа с проектными организациями Ленинграда и Куйбышева потребовала углубленного изучения архивных документов и материалов, относившихся и ко всей усадьбе, состоявшей из двух домов и каменного флигеля, купленных Бостромом в 1899 году. Жильцы не только сберегли фигурные дверные ручки и оконные шпингалеты, но и в своих сараях разыскали всевозможные крючки, ранее снятые двери, ручки к ним, чугунные печные задвижки и много другой бесценной мелочи… Эту работу выполняли главный хранитель музея Людмила Константиновна Яворская, старший научный сотрудник Зинаида Викторовна Стрелкова и младший научный сотрудник Андрей Геннадьевич Романов.
Выдержки из документов 1979 года:
«Рецензия сектора литературных музеев НИИ культуры на тематико-экспозиционный план экспозиции по творчеству А. Н. Толстого. Представленный план является серьезной научной работой, написанной на профессионально высоком уровне. Следует также отметить высокий идейно-теоретический уровень работы, что особо важно в отношении писателя, жившего в эмиграции. Музей А. Н. Толстого задолго до получения мемориального дома скомплектовал отличную, чрезвычайно ценную коллекцию подлинных материалов — вещевых, изобразительных и письменных источников, достаточную для того, чтобы сделать экспозицию на высоком современном уровне.
Рассказывает М. П. Лимарова:
— Все годы мы следовали одному правилу — быть документально точными, не допускать приблизительности ни при реконструкции дома, ни в интерьерах квартиры писателя. Поэтому не только работали с массой архивных документов, но и старались как можно скорее встретиться с теми, кто лично знал о жизни семьи Толстого в доме на Саратовской—Фрунзе. Прежде всего мы разыскали приемную сестру Толстого Александру Алексеевну Первякову, которая жила в этом доме с 1900 года и уехала в 1923 году в Баку — вскоре после смерти А. А. Бострома. О самом доме она написала мало, в основном подтвердив то, что нам уже было известно. Мы попросили ее назвать людей, которым она продала мебель при отъезде из Самары. Первякова вспомнила только одну фамилию: часть мебели продала неким Лапкиным. Поиски семей с этой фамилией ничего не дали. Снова наши письма полетели в Баку. Первякова посоветовала поискать еще одну фамилию: дочь Лапкиной дружила с неким Власовым и должна была выйти за него замуж.
Однако имен жениха и невесты вспомнить и назвать не смогла. Но на этот раз нам повезло. Придя по первому же адресу, мы нашли наших Власовых! Встретившая нас девочка на вопрос: не слышала ли она фамилию Востром, ответила: «Слышала. Бабушка у них мебель покупала». В этой квартире оказались: небольшой шкаф, шифоньерка красного дерева, нуждавшаяся в серьезной реставрации, и письменный стол. Посудный шкаф и другой письменный стол передал нам небезызвестный доктор Гуревич, сказав, что мебель была куплена у Бострома. Подтвердить, действительно ли вещи, полученные от Власовых и Гуревичей, принадлежали семье писателя, могла только Первякова. Поэтому еще когда в музее А. М. Горького создавалась первая, пробная, экспозиция «А. Н. Толстой в Самарском Заволжье», мы пригласили Александру Алексеевну в Куйбышев. К нашей радости, гостья сразу же узнала мебель Бострома и рассказала, в каких комнатах и где стояли власовские шкаф и шифоньерка. И что точно такая же шифоньерка и еще несколько вещей находятся у Л. И. Толстой в Москве, куда они были перевезены из Самары. Мебель же, переданная Гуревичем, как оказалось, стояла не в квартире Бострома, а в сдававшихся меблированных комнатах.
Первякова воссоздала по памяти интерьеры каждой из комнат с довольно подробным описанием вещей, рисунков и цвета обоев. И только после этого мы с ней пошли в дом Бострома, где она вспомнила еще некоторые важные детали. От ворот к дому, оказывается, вела густая сиреневая аллея, а под окном комнаты А. Н. Толстого росла березка. Но чтобы создать настоящий «эффект присутствия», исторически достоверную атмосферу интерьеров мемориальной квартиры, одной памяти Первяковой оказалось недостаточно. Ведь в доме было много мелких вещей, необходимых в быту, составляющих неповторимую, индивидуальную среду любой квартиры и во многом характеризующую ее хозяев. Мы снова занялись изучением наследия Алексея Толстого, перепиской его родителей, хранящейся в Москве, всех хозяйственных книг, записей семьи. Мы нашли даже опись всех подушек в доме, узнали цвета обивки мягкой мебели, обнаружили опись посуды. Очень многое дали нам маленькие любительские снимки, сделанные самим Алексеем Толстым и сохранившиеся у Л. И. Толстой…
Приближалось 100-летие со дня рождения Алексея Николаевича, приближалось открытие музея. Последние два месяца все сотрудники, часто с семьями, круглосуточно дежурили, работали, не считаясь со временем и здоровьем. Мы панически боялись — вдруг что-то пропадет или что-то не так будет сделано, поставлено, прибито, повешено, освещено. Волнение наше нарастало с каждым днем. Мы и торопили час торжественного открытия музея и страшились его! Ведь 6 января 1983 года одним из первых в доме Алексея Николаевича Толстого должен был появиться его сын, доктор физико-математических наук Никита Алексеевич Толстой. Тот самый человек, которому посвящена повесть «Детство Никиты»…
И вот открытие и первые почетные посетители! Выдержки из Книги почетных посетителей:
«Поражен, взволнован и восхищен всем, что увидел в этом доме. Я вернулся в детство своего отца, в то, что предшествовало моему бытию. Но чувствую его как свое — унаследованное. Земной поклон всем друзьям и верным поклонникам Алексея Толстого, всем, кто с такой любовью, тщательностью, вкусом и пониманием историзма осуществил — сотворил — воскресил былое; и прежде всего Маргарите Павловне Лимаровой. 6 января 1983 г. проф. Н. Толстой».
«Время! Мы не можем за него зацепиться: оно ускользает от нас. Ведь прошлое уже прошло, будущее еще не наступило, а что такое настоящее? Бесконечно малый миг на пересечении прошлого и будущего. Но у человека есть средство преодолеть эту текучесть, обрести (хоть и частично) полноту времен. Это память. Память перебрасывает нам мосты, дает утешение в нашей земной жизни. И музеи—храмы памяти. Музей моего отца на улице Фрунзе (Саратовской) города Куйбышева (Самары) с такой убедительностью перебрасывает мост из прошлого в настоящее, что, кажется, попадаешь на уэллсовской машине времени на 100 лет назад. Я знал и раньше, но теперь, когда я здесь побывал, ощутил прошлое, «мое прошлое», — зрением, слухом, осязанием и еще каким-то неведомым, неописанным чувством, для меня открылась «полнота времен». Спасибо Маргарите Павловне за ее неустанный, самоотверженный труд. И большое спасибо всем работникам музея А. Н. Толстого. 10 ноября 1984 г. Д. Толстой».
«Вызывают чувство глубокой благодарности и восхищения огромные усилия М. П. Лимаровой и всего замечательного коллектива музея А. Н. Толстого по собиранию материалов, относящихся к жизни и деятельности видного советского писателя, патриота нашей Родины А. Н. Толстого. Сердечное спасибо Вам за Ваш благородный труд. С глубоким уважением 02.02.85 г. Е. Лигачев».
