Городская власть Самары в 16 — 17 веках

Городская власть Самары в 16 — 17 веках

Самара, с самого основания, непрерывно строилась и расширялась. Городок уходил за границы старых укреплений, прирастал слободами, церквями и монастырями, кабаками и заставами. Появился посад со своим особым населением: стрельцы, пушкари и иноземцы все чаще и чаще начали обращаться к выгоде заведения собственного хозяйства, обрастали семьями и усадьбами. Самарцы в крайнем случае обращались к государевой администрации. Обычно большинство спорных вопросов решалось с помощью неофициальных неписаных норм поведения. Но никогда ни посадские, ни служилые люди не забывали, что они находятся под бдительным оком далекого московского правительства и его наместников в лице самарской администрации. Тем более не забывала об этом Москва, славшая своих гонцов со все новыми указами, наказами, требованиями служб и поборов.

Административный центр городка находился в самой крепости. За тесным частоколом стояли приказная, или, как ее еще называли, съезжая изба, тюрьма, осадные дворы, амбары со съестными и военными припасами, усадьбы воевод и начальных людей. Все дела, касающиеся крепости и ее жителей, решались в приказной избе. В ней «сидели» воевода и его товарищи, городничий, иногда другие начальные люди. Но основными действующими лицами в съезжей избе по праву считались подьячии. В первые годы существования крепости их было немного — один-два, и присылались они также, как и воеводы — на пару лет, редко на более длительный срок. Время шло, город разрастался, и уже в начале 1680-х годов в Самаре насчитывалось четверо подьячих. Это были специалисты широчайшего профиля — знатоки делопроизводства и юриспруденции, архивисты, бухгалтеры, порученцы по особо важным вопросам, — словом, прообраз современного государственного чиновника.

И получали жалованье они соответственно своей квалификации. По окладным росписям им причитались оклады, сравнимые с окладами начальных людей. Помимо государева жалованья в руки этих людей отовсюду стекались посулы и подарки. Издавна так повелось на Руси: хочешь получить положительный ответ — плати, хочешь, чтоб тебе написали челобитную, которая «дойдет до самого…» — не скупись. Но и работы у подьячих был немало. Каждый день они «сидели» в съезжей избе, принимали посетителей, оформляли дела, вели бухгалтерию. Подьячих посылали на таможню и заставы, в кабаки, на рыбные государевы дворы и в дальние посылки. Много времени и трудов отнимали беспрерывные владельческие споры, проверка межей и граней отдельных владельцев, ведение откупных операций. В город стекалась информация о передвижениях ногайских и калмыцких орд, намерениях кочевой знати, о действиях казацких ватаг.

Все эти сведения обрабатывались, на их основе составлялись отписки в Москву, имевшие ценность важной государственной информации. Показателем величины русского средневекового города, динамики его экономической и общественной жизни можно считать наличие такой социальной группы, как площадные подьячие. В Самаре они появились только во второй половине 17 века. В отличии от обычных подьячих площадные кормились средствами от работы на заказ. Обычно на городской площади у них было определенное место, иногда даже будочка, где они подготавливали деловые бумаги всем желающим. На такую работу должен был существовать немалый, чисто городской, в общем-то, спрос, иначе не прокормиться. Все частные бумаги, проходившие через съезжие избы городов, обязательно регистрировались в московском Печатном приказе и записывались в специальные книги.

Исследователи, изучавшие становление поволжских городов — Самары, Саратова и Царицына, удивляются такому парадоксальному факту: записей по Самаре 17 века гораздо больше, чем по Саратову, Царицыну и Черному Яру (ныне город в Астраханской области) вместе взятым, меж тем по размерам и численности населения Самара не выделялась, уступая Саратову. Непонятно, чем объяснить такую уважительную любовь, даже страсть самарских жителей к «бумажечке», но то, что на этом вдосталь кормились местные подьячие, несомненно. Через город постоянно следовали посольские и купеческие караваны, а многие окрестные деревни населяли чуваши и мордва. Для объяснений с ними при съезжей избе держали двух толмачей, по-нынешнему, переводчиков — татарского и чувашского. После воеводы вторым лицом в городе считался городничий, или, как тогда говорили, городской приказчик. Должность эта, по-видимому, также приносила немалый дополнительный доход, поскольку на нее, как правило, претендовало по нескольку кандидатов.

Основными обычно оказывались самарские дворяне и дети боярские. Нередко конкуренцию им составляли приезжие дворяне из Свияжска, Алатыря и других волжских городов. Городничий занимался в основном вопросами внутригородской жизни, оборонительными сооружениями, общественными работами, надзором за сбором налогов с посадского населения, приемом купцов и т.п. Правящая администрация исполняла не только налоговые, протокольные обязанности, но и железной рукой наводила порядок в городе. В 1655-56 годах в Самаре появляется первый полицейский, отвечавший за розыск по совершенным преступлениям, предупреждение возможных разбоев, за явку сторон в суд. Преступников или подозреваемых сажали в темную и сырую тюремную избу, находившуюся в детинце, под охрану дюжего тюремного сторожа. Для наказаний в городском штате держали должность палача. Обоим этим молодцам, всегда находилась работа. Главной опорой воеводы и городничего, исполнителем наиболее ответственных поручений выступала местная знать — дворяне и дети боярские полковой службы.

Они зачастую не имели штатных должностей и лишь на конкурсной основе могли занять посты городничего, руководителей застав. На подступах к городку, в степи, на реках Волге и Самаре по пути следования торговых речных и сухопутных караванов устраивались небольшие острожки — укрепленные дворы, куда на оговоренный срок посылались отряды стрельцов во главе с каким-нибудь самарским дворянином. На таких заставах-таможнях проверялись грузы, выискивались «заповедные» товары, то есть контрабанда, которую пытались провезти кочевникам или казакам, взималась пошлина. Некоторые заставы находились весьма неблизко — в засамарских степях в «Осинниках» (точное местонахождение неизвестно), на волжско-усинской переволоке, и гарнизоны их выполняли одновременно с таможенной сторожевую, упредительную роль. Дворян посылали руководить межеванием — определением границ земельных владений, они разрешали споры между уездными крестьянами, монастырскими приказчиками и помещиками.

От городка к городку прокладывались маршруты «патрульных» дозоров, к проходящим караванам прикреплялись стрелецкие охранные отряды, и во всех этих обязательных предприятиях должны были участвовать местные феодалы. Бремя дворянина, как видно, было не из легких, поэтому можно понять их жалобы в Москву с просьбами «ослободить» от тяжелых посылок. Обособленным, чисто мирским учреждением в Самаре являлась посадская община. Она включала жителей посада, свободных от государевой службы, но обремененных посадским тяглом. Помимо тягла на посадских лежали основные городские повинности и службы. Поэтому-то иногда посадские люди били челом местным властям с просьбой «О посадских людях». Посадские общины в поволжских городах типа Самары были невелики и небогаты. Об их невысокой состоятельности говорят данные сбора налогов — пятин и десятин, то есть, одной пятой или одной десятой всего имущества налогоплательщика. В Самаре такой сбор в 1616 году составлял 700 рублей, в Уфе 500 рублей, в то время как, например, в Нижнем Новгороде 12 000 рублей.

Посадские люди жили в условиях самоуправления. На сходе они избирали старосту и его помощников — «выборных»: сотских и десятских. Мирские старосты и выборные играли весьма серьезную роль не только в регулировании внутренней жизни общины, но прежде всего во взаимоотношениях посада с феодальной администрацией города. На выборные должности выдвигали людей обстоятельных, пособных защитить от властей предержащих интересы «мира». Правда, мало охотников находилось исполнять эти хлопотливые обязанности. Руководители общины оказывались меж двух огней — жители посада требовали от них твердости и самостоятельности в отношениях с хозяевами приказной избы, а те, в свою очередь, с пристрастием заставляли неукоснительно выполнять все феодальные повинности. Нередко выборные не только лишались «животов» — собственного имущества, но и оказывались на правеже, отвечая за недоимки посадского мира.

В отличии от городов Западной Европы, звание горожанина в которых делало человека свободным, русский посадский человек фактически оставался крепостным феодального государства, не имея права — под страхом смертной казни — покинуть по своей воле общину. «Черные люди», как часто называли посадских, обязывались платить в казну все больше и больше налогов, или «государева тягла», исполнять утомительные «земские службы посадских людей». К этим службам относились ремонтные и строительные работы, подводная повинность, руководство таможнями, кабаками, кружечными дворами, торговыми экспедициями. Головы и целовальники избирались всем посадским миром и отвечали перед воеводами за правильно и полностью взимаемые денежные и натуральные сборы. Несмотря на внешнюю привлекательность и кажущиеся возможности для быстрого обогащения, местные жители воспринимали выборные должности как тяжелую повинность.

Все недостачи воеводы и приказы «доправляли» жесточайшим способом с самих выборных, причем самой «популярной» мерой являлся правеж. За обыденной, рутинной жизнью маленького городка на пограничье всегда скрывалось затаенное напряжение полюсов: усилия властей по сохранению и ужесточению существующего порядка — и глухое противодействие этому горожан, скрытно, но упорно стремившихся хоть как-то облегчить свое положение. Не только службами да дворовыми хлопотами полнилась жизнь средневековых самарцев. Важнейшее место занимала религия. Первая церковь, получившая имя Пресвятой и Живоначальной Троицы, была выстроена вместе с основанием крепости — в 1586 году. Деревянная, с приделом Николая Чудотворца, она на долгие годы стала главной соборной церковью города. Одно время храм Николая Чудотворца существовал обособленно, самостоятельно.

Дворы Никольских и троицких попов, дьячка, дьякона и пономарей находились среди прочих посадских в Болдырской слободе. В 1685 году в Самаре выстроили первую каменную Преображенскую церковь, остатки которой были снесены в 1952 году при возведении моста через реку Самару. Кирпич для нее обжигали самарские кирпичники. Самарские монастыри появились уже в начале 1600-х годов. И женский и мужской назывались одинаково — Спасо-Преображенские. В отличие от стариц женского монастыря, живших на государево жалованье и на подаяния прихожан, монахи мужского, считавшегося домовым патриаршим, владели богатой вотчиной на Самарской Луке с деревнями и селами Рождествено, Подгоры, Выползово, Новинки, Шелехметь, Торновое и другими. Старцы, подавая пример «святой жизни», не забывали и о повседневной мирской, ревностно исполняли хозяйственное попечение.

Похожие страницы:

1. Занятия и промыслы Самарцев в 17 – 18 веках
2. Смутное время в Поволжье
3. Самара в период Степана Разина

Самарцы отличившиеся в Отечественной войне 1812 года
Биография Василия Ивановича Чапаева
История Поволжья
0 450 13 мин.
Самарское ополчение 1855 года
История Поволжья
0 395 4 мин.
Комментариев нет, будьте первым кто его оставит

Вам нужно войти, чтобы оставить комментарий.