Горячей и черной картошкой печеной согрей ладошки.
Мы, с летом прощаясь, в огонь затухающий дров подбросим.
Зима опрокинет на ветви нагие снегов лукошко,
Наверно, лишь завтра, сегодня ж хозяйка — осень…
До первого снега поладим мы с нею, до первой вьюги.
И птицы поспеют рябины поспелой отведать россыпь.
И горечь рябины, как горечь обиды, на дальнем юге
Тоской их наполнит и нашу напомнит осень…
Как тесно сидим мы, дыханьем единым наполнив песни!
Они не молитвы, но ими налиты сердец колосья.
Все тяготы буден — что было, что будет,—
делить бы вместе.
Но смолкла гитара, лишь облачко пара… Осень…
Горячей и черной картошкой печеной согрей ладошки.
Мы, с летом прощаясь, в огонь затухающий
дров подбросим.
Зима опрокинет на ветви нагие снегов лукошко,
Наверно, лишь завтра, сегодня ж хозяйка — осень.
