Директор Военно-исторического музея города Аксая (Ростовская область) Владимир ГЛАДЧЕНКО разворачивает карту-схему некого подземного сооружения:
— Это система подвалов на окраине города, под холмом, на берегу Дона. Две комнаты неплохо сохранились, а остальные пришлось раскапывать и полностью восстанавливать — сейчас здесь филиал музея. В прошлом году при геофизическом исследовании холма сотрудники Новочеркасского политехнического университета обнаружили еще одно помещение, которое пока никак не связано с уже восстановленными — оно напоминает подземный ход. На обычный погреб или подвал не похоже — слишком уж вытянутое.
Еще одна странность — маленькое ответвление в боковой стенке тоннеля, словно что-то здесь замуровано. Приборы показывают наличие в этой нише металла. Я почти на сто процентов уверен, что это знаменитый клад Степана Разина. Сейчас мы прорубаем свой подземный ход, пытаясь выйти к загадочному тоннелю. Осталось «пройти» два с половиной метра. Хотите принять участие?
Первое упоминание о казачьем поселении на территории нынешнего Аксая датируется 1570 годом. Это была застава на границе между Россией и Турцией, владевшей тогда городом-крепостью Азов, расположенной поблизости. Нынешнее имя станица получила из-за речки Аксай, впадающей здесь в Дон. Но среди местных жителей популярно другое древнее название станицы — Ебок. Якобы сюда верховные атаманы войска Донского регулярно созывали более мелких по рангу атаманов и устраивали им разнос.
Население — 35 тысяч человек, большая часть которых живет на высоком правом берегу Дона в частных домах. Этот крутой берег — главная проблема местных жителей и радость всех окрестных археологов. Чуть ли не после каждого дождя случаются оползни. Жители страдают, а археологи радуются — каждый оползень выносит на свет Божий «что-то интересненькое». Так, за полчаса в Кобяковой балке (огромный овраг на территории Аксая, назван в честь половецкого хана Кобяка, у которого была здесь ставка; возможно, тут же томился пленный князь Игорь — оба герои эпоса «Слово о полку Игореве») на месте свежего оползня нам удалось найти кусочек позвоночника и остатки чешуи осетра двухтысячелетней давности, фрагмент керамического скифского горшка и обломок ручки турецкой амфоры. В музее, где мы с опаской показали находки, их не отобрали. Объяснив, что такого добра в запасниках уже полно и подобные экспонаты больше не принимаются.
Другое «счастье археолога» — под городом множество карстовых полостей. Часто земля оседает, открывая пещеры, многие их которых люди использовали еще с бронзового века.
— Бывало, бабка в туалет зайдет, а вытаскивать ее приходится через крышу, — рассказывает сотрудник музея археолог Юрий Зоров. — Проваливаются дома, сараи, машины, люди. Помню, лет восемь назад, когда молодой был, хотел с девушкой уединиться. Чуть спустились с обрыва в кусты, глядь, а там пещера, которой раньше не было.
Драгоценностей был целый обоз
Вместе с провалами, которые возникают снова и снова, появляются рассказы о таинственных сундуках, загадочных комнатах и ярком свечении. Его якобы видели смельчаки, рискнувшие туда спуститься. Можно зайти в любой двор и записать десяток историй о кладе Чингисхана, турецких сокровищах, схронах времен революции и прочих тайниках. Но, увы, пока ни одного серьезного клада «драгметаллов» в Аксае не нашли.
Естественно, клад Стеньки Разина не мог проехать мимо города, столь богатого на слухи о сокровищах. Считается, что казацкий атаман прибыл сюда с обозом драгоценностей и запрятал их то ли в подвалах, то ли в пещерах. В архиве местного музея хранится запись: в 1940 году местный казак Очупенков сообщил в городской отдел культуры, что ему дед рассказал о месте разинского клада. Якобы он зарыт как раз под тем холмом, который сейчас копают местные музейщики. Более того, директор музея Гладченко утверждает, что раньше эти подвалы назывались «погребком Степана Разина».
Когда они точно были построены, никто не знает. Известно лишь, что одно время над ними стояла усадьба донских дворян Бобриковых. Перед революцией здесь была рыбокоптильня, после — склад консервного завода, а во время Великой Отечественной войны — бомбоубежище.
Клады ищут электричеством
При обследовании холма геофизики использовали метод электрического зондирования почвы. Оказывается, в полостях электрическое сопротивление в несколько раз выше, чем в обычной «целинной» почве. Так были определены направление подземного хода и его примерная ширина — около двух метров. Не ясно лишь осталось, на какой глубине он проходит. Поэтому было решено копать встречный подземный ход на глубине самой нижней известной части подвала. И через каждые два метра пробуривать отверстия, уходящие ниже уровня пола, на случай если тайник расположен еще глубже. Чтобы проверить, есть ли впереди пустота, в пробуренное отверстие заливают воду. Если она уходит, значит, полость есть — местная глиняная почва воду не впитывает.
К нашему приезду подземный ход был продолблен уже на 15 метров. Часть, примерно метров десять, «начерно» обложена кирпичом, проведено электричество. Остальное больше походило на темную звериную нору высотой в половину человеческого роста.
Раскопки ведутся лишь по выходным, да и то не всегда, а лишь когда у аспирантов Новочеркасского политехнического университета (НПУ) есть для этого время. Две недели назад было пробурено отверстие, из которого вода быстро уходила. Более того, бур вытянул наружу клочок сухой травы (среди энтузиастов «аномального дела» трава тут же превратилась в прядь человеческих волос). Оказалось, что надо углубить галерею еще примерно на два с половиной метра и опустить на полметра вниз.
Технология работ проста: один человек сидит в штольне и рубит глину, по твердости напоминающую не до конца затвердевший цемент, киркой или топором. Потом собирает отколотое в два ведра и выносит их на поверхность, а в забой идет следующий. Каждая смена длится 10 — 15 минут, поскольку долбать стенку сидя на корточках не слишком удобно. Потом полчаса отдыха.
Поначалу находиться здесь немного жутковато — над тобой примерно девятиметровый слой глины, и если свод завалится, то… Впрочем, порода здесь очень прочная, и за все время раскопок в потолке не появилось ни одной трещины. Всю породу, вынесенную наверх, просматривает археолог, поскольку геологи по невежеству могут пропустить что-либо ценное. В подземелье сухо. Даже если на улице идет дождь, то сквозь глину вода к нам не просачивается. Температура около 15 градусов тепла (на улице в это время +20), и иногда хочется выйти на поверхность погреться.
Подземный ход найден
Два с половиной метра удалось прокопать за день, работая с 9 утра до 7 часов вечера. Но вот досада, вместо подземного хода обнаружили лишь множество микроскопических трещин, через которые и уходила вода. Неудача? Оказалось, что не совсем.
— Такие трещины возникают как раз над большими полостями, — радостно сообщил руководитель подземных работ, доцент кафедры геофизики и техники разведки Горно-геологического института НПУ Павел СИДОРЧЕНКО. — Теперь со стопроцентной уверенностью можно утверждать, что подземелье как раз под нами.
Почти весь следующий день пришлось «вырубать камеру» — поднимать потолок и расширять боковые стенки галереи, чтобы можно было поставить бур вертикально.
Первое бурение… Сразу удача! На глубине 1,7 метра бур уперся во что-то твердое. Когда вытащили, оказалось, что на нем застряло несколько камешков.
— Это же ракушечник — местный строительный материал, — чуть не прыгая от счастья, объяснил мне Гладченко. — Сам по себе в толще глины он оказаться не мог, значит, мы наткнулись на какое-то искусственное сооружение. Возможно, стены или потолок подземного хода.
Лунку наполнили водой, медленно она стала просачиваться вниз — есть полость! Решили сделать еще одну попытку пробуриться к ней.
У входа в подземную галерею собрались почти все сотрудники музея. Бур никак не хотел идти вниз, и приходилось поворачивать его вдвоем — большему числу людей в штольне не разместиться.
В полной тишине раздалось какое-то шипение.
— Все назад, — быстро отреагировал Сидорченко.
Оказалось, что из лунки пошел газ — бур действительно наткнулся на подземное помещение, а не на очередную трещину или случайный кирпич! На поверку газ вроде бы оказался обычным воздухом — ничем странным в галерее не запахло, а специалиста-химика среди нас не было.
На этом, увы, раскопки пришлось прекратить — выходные закончились, студентам и преподавателям, копавшимся в подземелье добровольно, нужно возвращаться в Новочеркасск, а у музея нет денег, чтобы нанять профессиональных проходчиков.
